Асдис ступила на промерзшую вальдаленскую землю и поежилась. На севере всегда было холодно, об этом слагали легенды и пели о вечных льдах к северу за столицей, но никогда этот холод не был таким пронизывающим до костей, словно от тянулся из-под земли, проходил сквозь подошвы сапог, сквозь ступни, медленно завладевая телом. Это был не настоящий холод – остров опоясывала магия, неизвестная никому из тех колдунов, с которыми ивресская королева была знакома и никому из тех, о ком она слышала раньше. Нечеловеческая магия, вырывающаяся из самых глубин. Она чувствовала ее в Ивресе, но пока, наконец, не сошла на берег, которого ее ноги не касались больше двадцати лет, не могла оценить то, насколько огромной и нерушимой в самом деле кажется эта магия. Первые несколько мгновений королева даже дышать не могла – так бывает, когда поднимаешься высоко в горы – настолько охватила ее эта магия, сначала делая частью себя, а после отторгая, будто выплевывая кислую ягоду. Вальдален не хотел видеть живых. Не хотел видеть тех, кто не является частью древней, глубинной магии, и Асдис ощущала это всем своим нутром, царапая ногтями собственные ладони и ожидая, пока с корабля спустят все необходимое и соберется их охрана.

В горле пересыхало так сильно, что она приказала слуге, тенью мелькавшему где-то позади, немедленно принести ей воды, и смогла заговорить и сделать несколько шагов вперед только после того, как смочила горло парой мелких глотков. Они причалили не в старом порту, видит бог, он все равно давно разрушен, а практически у самой их цели. Бывшая северная принцесса еще раз окинула взором некогда принадлежавшие ее семье земли и остановилась на том, что осталось теперь от древнего храма.
– Абодвинд. Обитель ветров, так называли это место – один из самых больших и красивых храмов на территории Вальдалена. Их было четыре по всему миру, созданные под руководством Хеттиля, сына Петтера, и Абодвинд строили последним из четырех. Хеттиль, которому едва исполнилось сорок, погиб здесь же меньше, чем через год. Его похоронили в расположенном неподалеку склепе, а сам Абодвинд много сотен лет оставался кладезем северной мудрости. Магической, в том числе, – она поджала губы, оглядываясь на стоящего неподалеку мужа, а потом обвела взглядом и притихших гвардейцев, на удивление внимательно слушавших ее слова. – А теперь это место уничтожено, и  последние уцелевшие остатки этой мудрости погребены под завалами и охраняются тварями, захватившими власть над северными землями.

Она тяжело вздохнула и постаралась взять себя в руки, снова примеряя легкую, ободряющую улыбку, и медленно проходя к мужу, чтобы встать подле него. Про Вальдален ходило много рассказов и, даст Создатель, не все они были правдой, но прибывшие с запада рыцари боялись. Не могли не бояться, ведь еще помнили, сколькие из прибывавших на зачистку острова так и оставались здесь, в земле Вальдалена.
– Мы ищем летописи, книги предсказаний и исторические трактаты, больше ничего забирать из мертвых земель не стоит.
С каждым отрядом должен был выдвинуться целитель из числа тех, что были порекомендованы Клинтом, но это могло не спасти тех, кто пал бы жертвой собственной жадности. Абодвинд всегда держали сильнейшие из жрецов, нередко – темные. И напороться здесь на проклятую вещицу, как думалось королеве, было проще простого. Если здесь осталось хоть что-нибудь с тех самых пор, как Вальдален окончательно покинула жизнь. В последнее время на северных границах Ивреса наблюдатели поговаривали, что остров вновь оживился, но Асдис хотелось верить, что это не означало второго пришествия тварей. Иначе пролив между островом и материком мог оказаться не самой надежной преградой для тварей.

– Знаешь, – она придвинулась ближе к уху Филиппа, пока гвардейцы заканчивали приготовления и распределялись по отрядам. – Когда я была маленькой, наставник рассказывал мне легенды, среди которых была та, исходя из текста которой, когда рухнет последний из четырех древних храмов, в мир вернуться сами Четверо, чтобы даровать этому миру новую жизнь.
Она грустно усмехнулась и покачала головой.
– Заброшенный храм на берегу Даэн-Рисса ведь еще цел, так? Он последний из четырех.

От того, что воздух буквально пах магией, если, конечно, ее запах в принципе можно было отличить от морозного и одновременно сырого запаха северного побережья. Асдис казалось, что можно, что так оно и есть — магия выходила на поверхность и начинала не только резонировать с ее энергией, но и пахнуть, медленно обволакивать, и даже душить, позволяя переизбытку силы скользнуть в легкие и на несколько коротких мгновений лишить ее чистого воздуха и дыхания вовсе.
Она оперлась на руку мужа, и, стараясь не пошатываться, пошла вперед вместе с ним.
— Дело не в вере. Древние сказки бывают на удивление правдивыми. Что, если сила, может даже из самой бездны, действительно сможет прорваться сюда, наружу, когда падет последняя крепость? — голос был чуть хриплым, но даже сейчас, спустя много лет с их первой встречи, она так и не научилась это контролировать. — В сказки можно верить и не верить, однако в них нередко скрывают правду. Да сохранит нас Создатель.
Она тепло улыбнулась Филиппу, поглаживая пальцами его ладонь. Он верил в драконов, когда сама Асдис уверяла, что это лишь выдумка, а теперь говорил что-то про дурные сказки? Одна из сказок уже, увы, стала реальностью, и было бы неплохо остановить другие, пока они еще не сбылись.
Воспоминание о данных еще двадцать пять лет назад инструкциях, заставило королеву рассмеяться и вызвать недоуменное переглядывание среди ближайших к ним гвардейцев.
— Нам не хватает Клемента и Анри, конечно, они бы составили нам хорошую компанию. Я давно не видела Безье при дворе, как он? Он меня не слишком жалует, конечно, но это не повод безвылазно сидеть у себя. — Асдис рефлекторно опустила свободную ладонь на еле заметно округлившийся живот, но тут же одернула ее, прекрасно понимая, что если супруг заметит что-то неладное, то вся сегодняшняя операция будет отменена немедленно. — Все верно помнишь. И ты ведь знаешь, что все это не шутки.
Королева тряхнула головой, сбрасывая с себя пелену окружившего ее невидимого тумана, и на секунду зажмурилась, заставляя себя перестать видеть, как все вокруг расцвечивается разными полупрозрачными отблесками. Тяжело. Находиться в Вальдалене было тяжело. Не только и не столько из-за всей этой магии, сколько из-за этого горького ощущения заброшенности. Здесь были ее корни. Которые она, как была уверена, оторвала от себя давным давно. Но кажется, это было не совсем так.
— Точно знаю, где оно. Но придется пересечь большой зал и спуститься вниз. Оно не нравилось мне, даже когда я была совсем юной, а храм — живым. Боюсь подумать, сколько там сейчас пыли, и крыс, и... Извини.
Королева тяжело вздохнула, поднимаясь по ступеням и замирая напротив входа. В это время позади послышался какой-то шум, а спустя несколько секунд к лестнице подкатилась отрезанная голова, полуволка. Помесь варга и собаки. Не слишком опасное существо, которое обычно не подходит к людям слишком близко. Но в этот раз, по всей видимости, оно чего-то искало здесь, среди их охраны.  Асдис спустилась на одну ступень вниз и прислушалась. Откуда-то из не слишком густых кустов неподалеку слышался чей-то жалобный писк. Гвардейцы поглядывали на кусты с недоверием, но королева рукой указала в их сторону и кивнула капитану.
— Проверить.
Она повернулась к мужу и повела плечом.
— Редкий вид. И обычно не агрессивный. Оголодали, видимо.

– Если наоборот? Удивительно тогда, что все больше бесовщины стало появляться уже после того, как три из четырех пали, – королева повела плечом и скосила взгляд на Филиппа. – Не смотри на меня так, я всего лишь не хочу, чтобы какие-то древние силы имели шанс угрожать нашей семье или Ивресу.
На вопрос о том, смогут ли когда-то ожить земли Вальдалена, Асдис неопределенно качнула головой. Хотела ли она, чтобы они ожили? Еще двадцать лет назад она, пожалуй, не задумываясь ответила бы согласием, но теперь... Теперь все стало совсем по-другому, и из маленькой северной принцессы, а потом и из такой же маленькой неопытной и чужой королевы, она превратилась в Анну Ришкур. Ришкур до мозга костей. Так несколько раз в упрек говорил ей Дейрон, но в сути своей это было не упреком, а похвалой. И именно королева Ришкуров не хотела, чтобы старые языческие сказания снова стали былью, а тут ими была напитана вся земля. Нет, эти земли не смогут ожить. Во всяком случае, пока жива она сама.
Губы Асдис тронула грустная полуулыбка и она отвела взгляд в сторону.
– Главное, чтобы моя матушка не ожила следом за ними.
Глупые сказки о Ровене Рейвенор, разумеется, были лишь выдумкой тех, кто еще помнил последнюю королеву Севера, но иногда, когда ночи были холодны, а Филиппа не было рядом, Ровена, все еще как живая, приходила к Асдис во сне. Приходила для того, чтобы припомнить дочери все ошибки. Чтобы показать, насколько она, Благословенная, лучше. Насколько успешнее справилась бы со всем и любая из ее сестер. Однако ей сейчас было почти столько же, сколько матери, когда та умерла. И она больше не боялась этих кошмаров.

Как, впрочем, и нынешнего видения. Королева только тряхнула головой, продолжая путь и поддерживая отвлеченный разговор о том, как Безье, разумеется, отдал бы за нее жизнь. Ложь, конечно, но ложь приятная. Порой Асдис казалось, что бывший оруженосец до сих пор подозревает ее в чем-то. Может, видит что-то, чего не видят другие. А может просто все еще винит за происхождение. Но Филипп всегда был уверен в обратном.
– Его дочери, должно быть, уже подросли, но о месте при дворе для них он не просил. Боится, что прочие фрейлины сожрут его сокровища? Ручаюсь, если бы Создатель дал ему сына, он бы не так трясся над девочками. Но все в руках Его.
В конце концов, кто, как ни она, точно знал, что для появления очередного наследника никогда не поздно. За последние несколько месяцев ей нередко казалось даже, что муж давно все понял, но Филипп тут же разрушал все ее предположения. И в этом были свои плюсы. В конце концов, она могла находится здесь, несмотря на то, что обычно за ее здоровье во время беременностей король пережвал едва ли не больше, чем она сама, наглядевшийся на смерти женщин в родах. А уж после гибели Каролины...
Именно на этих мыслях ее и прервало появление сначала волчицы, а потом и ее щенка. Поджав губы, королева наблюдала за тем, как отражались размышления на лице у ее супруга, и молчала. Прикажет убить? В груди чуть защемило, и Асдис задержала дыхание. Волк. Фолькунги никогда не позволяли себе убивать волков, но разве имело это значение для Ришкуров? Впрочем сейчас, когда в их семье, очевидно, были не только львята, но и волчата, пожалуй, что да, имело. И решение, кажущееся отчего-то важным, принесло немалое облегчение.

Королева позволила себе короткую улыбку и следом за Филиппом зашла внутрь Абодвинда, тут же поднимая голову, чтобы хорошенько оглядеться. Храм изменился почти неуловимо: все в нем казалось прежним, и все несло отпечаток разрушений. Каждая скульптура и каждый камень, даже целые, не остались нетронутыми годами.
– Ты же помнишь секреты наших архитекторов. Это как замковые подвалы – огромными они кажутся только изнутри. Почти туда.
Она одернула мужа за рукав, разворачиваясь и наблюдая за тем, как гвардейцы заполняют большой зал. Как бы не выплюнула их всех древняя языческая громадина. Видит Создатель, у этого здания была душа, и вряд ли ему все это могло понравиться.
– Есть несколько спусков вниз, но нам ни к чему идти по главной лестнице за алтарями. Если, конечно, короткий путь не завалило или там не провалились ступени.
Волочонок, тем временем, поскакал именно к огромной лестнице, что была впереди, и королева могла лишь проводить его беспокойным взглядом.
– Провалится где-нибудь, как пить дать, провалится, – она тяжело вздохнула, и потянула Филиппа за собой в сторону, где раньше располагался ход. И только тогда, когда перед ними уже были ступени, издалека послышался истошный собачий визг, заставивший Асдис вздрогнуть и рефлекторно опустить руку, защищая живот.
– Думаешь, там что-то есть? Или просто поранился?
Она с трудом сдержала свое «надо ему помочь» и просто вопросительно глянула на короля одним из самых несчастных из доступных ей взглядов.

Королева с некоторым сомнением посмотрела на зияющий впереди проход, но шагу не сбавила. В конце концов, если здесь когда-то и были ловушки, то совершенно точно они не работали последние лет тридцать пять, если не сорок — сомнений в этом у нее не было ровно также, как в нелюбви Безье к ней и двору, которые они обсуждали раньше. И все же всматриваться в полутьму Асдис начала внимательнее.
— Я ходила здесь десятки раз и ни разу не натыкалась на ловушки. До разрушения Вальдалена Абодвинд использовался по назначению постоянно. Сюда же прибывали и корабли с аллионскими паломниками. Нет, определенно, никаких секретов. Во всяком случае до закрытой части хранилища.
Думать о том, что и в нее, при случае, она бы все же сунула нос в поисках чего-то, что могло бы привести их к разгадки этой странной многовековой аферы, которая, собственно, короля и королеву сюда и привела, было лишним. Зачем думать, если можно действовать? Асдис усмехнулась собственным мыслям, отдавая себе отчет в том, что мысль эта, определенно, принадлежала не сорокалетней королеве, а шестнадцатилетней принцессе, вновь ожившей в этих стенах. Ей же принадлежала и молчаливая просьба спасти волчонка, которую королева, быть может, смогла бы удержать при себе, а вот принцессе никак не могла.  Торжествующе улыбаясь, Асдис проследила взглядом за Филиппом и, подобрав юбки, кинулась следом, как могла, стараясь не отставать слишком уж сильно. Она спускалась по очередному лестничному пролету, боясь споткнуться и вспорхнуть вперед, совсем не как чудесная птица, как раз когда камни начали медленно гаснуть. Муж уже выхватил меч, и она бесшумно подошла к нему со спины, чтобы положить ладонь на плечо. Губы ее бесшумно проговаривали слова старых языческих заговоров, приходящих на ум. Стоило ей закончить один из них, как рас спустившись к королю, как камни снова слабо замерцали, оставляя им хоть какой-то свет в этом лабиринте коридоров.
— Это и есть хранилище, — тихо произнесла она, оглядываясь. В одном из видимых отсюда слабо освещенных поворотов мелькнула полупрозрачная фигура, а где-то совсем рядом послышался то ли кашель, то ли сдавленный смех.
— А вот этого, — чуть хрипло проговорила она, спускаясь на ступеньку ниже и подхватывая на руки сжавшегося волчонка. — Раньше тут не было.
Щенок ощерился, но поняв, что ему ничего не угрожает, снова заскулил, безрезультатно пытаясь  спрятаться под рукой королевы.
Она растерянно обернулась к Филиппу.
— Но так или иначе, мы пришли ради того, что может находиться где-то здесь. Пойдем, или?...
Совсем рядом снова что-то громыхнуло, будто бы о каменную кладку пола ударились цепи, но Асдис не помнила здесь, в хранилище, цепей.
— Кажется, оно пытается нас напугать.