Гюнтер проснулся рано. Слишком рано, учитывая обстоятельства вчерашнего вечера. Долгая подготовка, разведка местности. Подготовка оружия. Решение, кто пойдет на дело, а кто останется охранять лагерь. Всего их в лагере было человек пятнадцать. Каждому хотелось поучаствовать в веселье, порезвиться с баронской женушкой и прибрать, что плохо лежит не делясь с товарищами. Но после долгих споров, едва не переросших в драку, было решено, что на дело пойдет только лучшая десятка - бойцы-товарищи, проверенные временем, которым Гюнтер не то чтобы доверял, но вполне спокойно мог повернуться спиной, не боясь схлопотать "перо" промеж лопаток.
Справа, там где горел костерок, что-то треснуло-хлопнуло-хлюпнуло. Всхрапнул чуть в стороне лысый коротышка Какон. Послышалась негромкая, но смачная ругань верзилы Ваконга и плеск воды, снова ругань, на этот раз куда громче и недовольным голосом коротышки, а после злобный рык рыжего Мерка. Эти трое оставались в лагере и теперь никак не могли определиться, чья очередь нести вахту.
С противоположной стороны костра донеслось нечто напоминающее "заткните хлебала, ублюдки, пока я не проснулся" обманчиво добрым и спокойным голосом Самконга. Тот был скор на расправу, не имел никаких понятий о таких словах как доброта и милосердие, в рукопашной мог сломать хребет любому, но предпочитал проламывать черепа своим любимым шестопером. Где он взял эту хрень, Самконг не распространялся, но орудовал ею очень даже неплохо. Под одобрительные шепотки только улегшихся Багина и Зойта, Гюнтер потянулся похрустывая косточками, тряхнул косматой грязной головой, почесал зад и походя пнул храпящего Ташера, заставляя того подняться.
Пора было еще раз все проверить и двигаться в сторону баронова жилища. Не смотря на то, что все мероприятие было назначено на сумеречное время, нужно было выбрать места для засады, тщательнее присмотреться к стенам замка, выбирая места более уязвимые для удара. А также распределить роли ребят. Сам Гюнтер очень надеялся, что ждать неотесанных крестьян во главе с угрюмым кузнецом не придется, что их шайка справится и без них, а потом, когда те появятся...
Бандюга невольно облизнулся, вспомнив ладную фигурку девчонки, хозяйствовавшей в доме Хайнера. Смелая чертовка решила поучаствовать, в нападении, но Гюнтер-то знал, где место этой девицы. И непременно ей об этом расскажет.
Справив малую нужду за ближайшими кустами, Гюнтер присел на поваленное дерево, смачно зевнул и внимательно оглядел товарищей, подбросил в воздух свой баселард и поймав его, негромко заговорил:
- Значит так. До замка пробираемся лесными тропами. Ташер, проверь свою чинквидею...
- Чинкуэда. - Спокойно поправил главу банды седеющий парень со свернутым на бок носом. С этим парнем они всегда действовали в паре. Воином он был опытным, не смотря на то, что уступал Гюнтеру в росте и силе.
- Да мне посрать как оно называется, главное, чтоб работал ты ею быстро и не зевал по сторонам. - Отмахнулся от него Гюнтер, поворачиваясь к рыжим близнецам Багину и Зойту.
Звали их, конечно же, совершенно иначе, как и любого другого из их шайки, но главаря это волновало мало. Ребята были молодые и остроглазые - с пятнадцати метров могли попасть белке в глаз. Именно поэтому этих ребят снабдили арбалетами. - Вы двое, прикрываете Самконга и Франю.
Гюнтер переводит взгляд на кучерявого юркого парнишку, затачивающего каскару и поигрывающего шестопером белобрысого плечистого Самконга. Дождавшись ответного кивка, он повернулся к оставшейся хмурой четверке. Все они были среднего роста, не отличались особой силой, но каждый из них был по своему ценен в их отряде. К примеру Крок и Бадан неплохо справлялись с топорами, пробивая черепушки неудачников меткими ударами. А пудовые кулаки Грандара отчего-то всем оружиям предпочитающего хлыст и обычный хаусвер вместе с лихой удалью туповатого, но быстрого Загена, нежно лелеющего свой кацбальгер стали смертельным испытанием для многих врагов.
- Ну, вы четверо знаете сами, что делать. Выдвигаемся. И, да, девок раньше времени не лапать. Сначала разберемся с баронской стражей, а уж после развлекаемся.
Хлопнув и потерев ладони, Гюнтер в последний раз поправил висящий на поясе кинжал, проверил как ходит в ножнах короткий меч, поправил под драной рубахой тонкую кольчугу и вместе с друзьями растворился среди деревьев.
[icon]http://funkyimg.com/i/2RNit.png[/icon][nick]Gunter[/nick][status]нихуя не Робин Гуд[/status]

Отредактировано Jurgen Frode (2019-02-26 13:18:04)

Замок барона был всё ближе. Короткая остановка. Каждый знал, что ему нужно делать, и только Мелисса нервно сминала краешек выцветшей ткани на рукаве платья. Оборка уже давно оборвалась, но платье стараниями Лиссы выглядело довольно опрятным. Особой гордостью девчонки были маленькие пуговки вместо шнуровки, и берегла их Мелисса, как зеницу ока, слишком дорогими они были, и ей, простолюдинке, не по карману. Она не была завидной невестой, которая могла бы каждый день менять наряды, да и не видела в этом особого смысла.
Целительница набросила длинный плащ, и отстегнула ножны с ремня. Тот теперь опоясывал бедра, подчеркивая стройную фигуру девицы. Подаренный Хайнером нож она положила в свою сумку, но так, чтобы его легко было достать. У неё не было сомнений в правильности принятого решения, но всё же тревога поселилась в сердце. С опаской оглянулась, хотела что-то сказать Хайнеру и Арнару, но позади оказался кто-то из деревенских мужчин, кого Лисса впервые видела и кто весьма нелестно отозвался об участии бабы в их мероприятии. Целительница поспешно отвернулась, а потом перед ней почему-то всплыло видение, от которого больше всего хотелось избавиться, – маслянистые глаза Гюнтера. Она скривилась, как будто у неё заболели все зубы разом. Не нравился ей этот Гюнтер, и разбойники тоже не нравились. Как знать, может, один и них и оставил месяц назад отметину на руке, от которой сейчас уже не осталось и следа, только горькие воспоминания.
Мелисса протерла лицо ладонью и мысленно взывала к Создателю и просила помощи Четверых. Её губы шевелились в молитве, призывая милость всевышних сил на их сторону. Так же и вчерашним вечером, сидя у котла и помешивая варево деревянной ложкой, нашептывала заговоры и молитвы, изготавливая сонное зелье, которое решено было добавить в питье стражи. Отвар был простым, но очень эффективным, и Мелисса не единожды уже прибегала к его помощи в своей недолгой практике. Она сварила так же исцеляющий отвар, помогавший в заживлении ран. Варила тайком, чтоб не прознал никто, чтоб не бросить лишний раз тень на дом кузнеца, давшего ей приют.
Вчерашняя вылазка показала, что на защите ворот стоит небольшой отряд, это придавало уверенности вчера и сегодня утром, но чем ниже солнце клонилось к горизонту, чем ближе был замок, тем тревожнее становилось Мелиссе. Она боялась.
Закрыла глаза. Сделала глубокий вдох. Сердце колотилось, и казалось, ещё немного, и проломило бы ребра, вырвалось наружу. Мелисса выглядела бледнее обычного, и никак не могла побороть свой страх.
«Видела бы сейчас тебя твоя матушка, – подумала девушка и потянулась верхней пуговке на платье. – Чем ты собираешься заниматься?! И хорошо, что не видит. Но ты тоже хороша – сама себя успокоить не может. Чего не скажешь о Хайнере и Арнаре». Те были спокойны и хладнокровны, по крайней мере, так казалось Мелиссе. Девушка застыла в нерешительности, боясь ступить на дорогу, а потом обернулась на голос. Он был тихим и уверенным.
– Конечно, прикроет, – подмигнула. – А ты береги себя. Да, у нас всё получится. Скоро увидимся, – прощание с улыбкой. От этого становилось теплее. Это вселяло уверенность. Но еще больше уверенности придавало желание увидеться снова.
Она вместе с их небольшой группой пряталась за кустарником, и когда послышался ответный свист, вздохнула. Закусила губу, чтоб не вскрикнуть, когда горячая ладонь кузнеца опустилась ниже спины и пальцы сжали упругую попку. Зыркнула на мужчину и фыркнула.
– Эй, перестань, – она знала, что сейчас ей предстоит соблазнить стражу, и те могут хвататься не только за попку и могут оказаться не столь любезны и нежны, как Хайнер. И всё же действия кузнеца придали ускорения. – Главное, уверенность.
Похлопала Шмида по плечу и развернулась, выходя на дорогу.
До ворот замка оставалось каких-то пяток метров, и у Мелиссы совершенно не оставалось времени, чтобы подумать о происходящем, как и испугаться еще больше. Неровный серебристый свет заливал дорогу, а Луна то стыдливо пряталась за облаками, то снова выглядывала.
Целительница постучала в ворота и, не дожидаясь ответа или пока откроют небольшое окошко, чтобы посмотреть, кто в столько поздний час пожаловал, заговорила:
– Вечера доброго. Я из Штрауфена, меня послал староста Кифер с докладом к барону. Сам он не смог прибыть в замок. А я прошу прощения, что припозднилась. Телега обломалась в пути, и мне пришлось долго идти пешком, а дело срочное, безотлагательное. Староста сказал непременно сегодня переговорить с бароном. А в знак моей признательности я вам дам бутылку доброго вина, коль пустите к барону.
Она расстегнула ещё одну пуговку, чуть больше обнажая соблазнительную юную грудь. Так легче дышалось.
– Не хочется впустую растрачивать такое добро, – совсем тихо добавила Мелисса и обворожительно улыбнулась, как будто кто-то мог её видеть.
«Создатель, да что ж они не открывают. Открывайте же скорее».

Засов заскрежетал. Этот звук показался Мелиссе крайне неприятным, слишком громким, и девушка бросила мимолетный взгляд на дорогу. Потом снова уставилась на испещренную царапинами доску. Казалось, время растянулось, и целительница всё больше нервничала. Дыхание становилось прерывистым, по виску скатывалась капелька пота. Девушка плотнее закуталась в плащ и поправила сумку на плече, проверяя на месте ли нож. Облегченно вздохнула, нащупывая рукоять. Рядом была большая бутылка вина с доброй порцией сонного зелья. Она успела сделать глоток зелья, что дал ей Хайнер. Говорил, что оно удачу приносит.
– Благода…
Мелисса подняла руку, отгоняя от лица густые клубы дыма. Она улыбнулась, шагая за ворота. Старалась выглядеть уверенной, хорохорилась, а на самом деле поджилки тряслись. Она оглянулась на засов, пытаясь сразу сообразить, как его быстро отпереть.
– Я уверенна, что у такого бравого служивого ничего не пропадет.
Протянула руку, чтоб коснуться щеки, но остановила ладошку. С прищуром посмотрела на несшего службу у ворот стражника. Её губы дрогнули, изображая улыбку. А после Мелисса развернулась, чтобы понять, куда ей идти и получила легкий толчок в спину.
– Туда? – удивленно посмотрела на служивого, но направилась к сторожке. – Не думала, что барон принимает в сторожке?
Рассмеялась. Мелисса шла, покачивая бедрами и придерживая сумку, скрытую длинным плащом. Окинула взглядом сторожку.
– Расплатиться? А разве барон плохо платит за службу? – делала вид, что не понимает, о чем речь идет. Она сама не замечала, что двигаясь плавно, призывно покачивает бедрами при ходьбе, и этой грациозности не скрывал даже длинный плащ. Целительница остановилась и обернулась. Чуть склонив голову на бок, посмотрела на служивого, протягивающего к ней руку. – Ах, да, вино. Кстати, барон в замке? Может, я зря в такую даль отправилась?
Целительница принялась рыться в сумке, добывая приготовленную бутылку вина, но не спешила выпускать её из рук, а потом крутанулась, и подошла к бочке, где стояли кружки. Зубами вытащила пробку и налила в кружку вино. Мелисса с улыбкой на устах, немного обветренных от постоянного облизывания, подошла к стражнику, вручая ему его награду за доброту. Острый кончик языка снова прошелся по губам.
– Попробуешь? Вино отличное.
Она вложила кружку ему в руку, задерживая пальцы на мозолистой ладони.
– Сегодня прохладно. Не грех и добрым вином согреться.
Целительница бросала выразительные взгляды на стражника в ожидании, когда же тот примет её угощение. Прикусила нижнюю губку зубами и потянула за шнуровку на плаще. Дрожащие пальцы путались, никак не могли справиться с задачей. Мелисса выглядела мелкой, хрупкой, незащищенной. Да и какую же опасность она может представлять для такого сильного, обученного воина, коим представлялся этот стражник замка?
– А у тебя здесь очень…
«Мило? Тесно? Тролль тебя за ногу, Мелисса, соображай скорее. Говори что-нибудь. Не стой, как статуя». Собственно Мелисса меньше всего сейчас походила на статую, потому что принялась разглядывать всё в небольшой сторожке. На стенах заплясали длинные тени, исполняя  странный танец.
  – А что же ты один? Странно. Где же все? Скучно тебе, наверное, сидеть здесь одному, ждать, когда сменят. Вероятно, для такого сильного воина нашлось бы более важное дело, чем сидеть всю ночь у ворот и ждать, когда же кто-то постучит.

Отредактировано Melissa (2019-02-28 12:49:53)

– Что? – непонимающе переспросила Мелисса. – Ты что такое говоришь? У меня дело только к барону, и никакие гвардейцы…
Прищурилась. Даже в слабом свете факелов она видела, как поднялся и опустился кадык при глотке, теперь надо было как-то тянуть время и не поддаваться. А мысленно она призывала Создателя, чтобы помог ей. Но от её внимания не ускользнул безмолвный отказ давать ответы на поставленные вопросы. От этого Мелисса напряглась еще больше, как и от слов о гвардейцах. Теперь она не знала, сколько стражников могут сюда ввалиться, а уж если она поднимет гвалт, то всё: пиши – пропало. Придется терпеть и проявлять какой-никакой интерес.
– А это что? Алебарды? Или арбалеты? – говорила чуть громче обычного. На тот случай, если Хайнер уже подошел под стены. Маловероятно, что её вообще кто-то услышит, но всё же. Рассмеялась и махнула рукой, подбрасывая косу. От этого движения волосы тяжелой волной рассыпались по плечам. – Я их всё время путаю. Мне же простительно. Я ведь приучена к сковородкам да ухватам.
Она улыбнулась. Ответа на вопрос так и не получила, а время тянулось так медленно. Даже слишком медленно, и целительница устала считать удары сердца, да и не до того было.
– Отчего же не выпить, – она поднесла вино к губам, но почувствовала, как нетерпеливая рука рванула ткань. Дева попыталась вырваться. Содержимое кружки разлилось, и большая его часть попала на обнажившуюся грудь Мелиссы. В нос ударил кисловатый запах.
– Ты сдурел?! Я никогда не…– опираясь руками в плечи, пыталась оттолкнуть от себя стражника, горячая рука которого не щадила пуговицы. Кажется, его только раздражал наряд девицы. Куда проще такому справиться со шнуровкой, хотя и тут, как предполагала Лисса, не обходилось без ножа. С таким-то нетерпением. – Платье испортишь! Знаешь, как трудно с этим в деревне! Я пожалуюсь! Что я потом скажу…
«Мужу, жениху, отцу, братьям, барону» – она не закончила предложение, потому что жаловаться ей некому, да и постыдилась признаться, если бы с ней подобное учинили. Но это происходило сейчас на самом деле. И не где-то в доме или на сеновале, а в грязной сторожке замковой охраны.
Она даже попыталась на миг представить, что перед ней не гвардеец охраны, пыталась разглядеть другие черты лица. Стерпеть, дождаться, но... Мозолистая рука царапала нежную кожу, добираясь до молочно-белой груди, и причиняла боль. Мелисса шумно втягивала воздух, рвалась из этой хватки.
– Пусти, меня больно! – вскрикнула она.
Возымели ли действие её слова, Мелисса не знала. Её сердце колотилось всё быстрее, и будь девица благородных кровей, непременно бы упала в обморок от подобного обращения, но Лисса держалась стойко и продолжала упорно сопротивляться. Похоже, её действия только раззадоривали.
Она никак не могла дотянуться до ножа, спрятанного в сумке, поэтому не нашла ничего лучшего, как влепить пощечину. Ладошка сразу же заныла от такого удара. Второй удар пришелся по ноге.
– О, Создатель, – взмолилась она и еще раз попыталась оттолкнуть стражника.
Мелисса извивалась, вертела головой в поисках чего-то увесистого и подходящего, но смогла дотянуться только до глиняного горшка на бочке. Размахнулась и что есть силы опустила на голову стражника, надеясь хоть так умерить его пыл.
– Погоди же ты… Не так быстро. Куда ты торопишься?

Отредактировано Melissa (2019-03-01 09:28:58)

Стражник замахнулся, и Мелисса дернулась. Конечно, его ладонь была не больше, чем у кузнеца, но и грозила не нежным поглаживанием задницы. В глазах отразился страх, который тут же сменился гневом, злостью. Целительница попыталась увернуться, и смогла поднырнуть под локоть. Она надеялась, что зелье уже начало действовать, ведь кровь слишком быстро циркулировала по жилам. Но её удар был более метким, удачным. Лисса даже застыла, когда тело стражника покосилось. Он перестал сжимать её стан, пальцы заскользили по груди, выпуская такую желанную добычу, и мужчина осел. И какого же было желание даль ему ногой под ребра, но девица сдержалась – были дела намного важнее. Она огляделась по сторонам, прислушалась.
Действовать надо было быстро. Мелисса бросилась к двери. Засов поддался не сразу. Целительнице пришлось какое-то время повоевать с ним. Оглядываясь по сторонам, она схватила меч, видимо, оставленный кем-то из стражников и с помощью клинка открыла запор. Она выглянула из сторожки и, никого не увидев, притворила за собой дверь, чтоб не привлекать внимания вознёй у ворот. Несколько факелов давали достаточно света, а её глаза уже привыкли к сумеркам и темноте, и всё же Мелисса не рассчитала, налетела с разбегу на ворота.
Целительница закусила губу, чтоб не вскрикнуть от боли, и принялась возиться со вторым запором. Она мысленно благодарила Создателя, что на калитку ворот ставят обычные засовы, а не какие-то хитроумные ригели. Мелисса, едва переступила ворота  этого замка, оценила запор, но всё же поддавался он с трудом. Видно силенок было маловато, да и борьба со стражником, который, по всей видимости, девиц приравнивает к блудницам, тоже сказалась.
«Ну, же открывайся. Давай. Заклинаю тебя именами Создателя и Четверых. Еще немножечко», мысленно взывала она к силам и пыталась направить свою энергию на открытие этого засова.
И снова в ход пошел клинок, чтобы сдвинуть тяжелый засов. Хрупкой девчонке пришлось приложить усилие, упираясь руками, и даже навалиться всем телом, но как только металл тронулся с места, дальше дело пошло быстрее.
Мелисса совершенно забыла о пуговицах, которыми так дорожила, они так и останутся валяться в сторожке охраны, пока какая-нибудь барышня, зашедшая на огонек, чтобы развлечь служивых, не найдет их. Вот она обрадуется находке. Лисса даже не думала, что её грудь почти полностью обнажена. Дева могла бы пуститься в бегство после такого очень уж горячего приема, но она знала, что должна быть здесь, если Арнару или Хайнеру понадобится её помощь. Вот как сейчас.
Калитка чуть скрипнув отворилась, и Мелисса выглянула за ворота. Ветер гнал облака, и те то скрывали Луну, то снова дарили призрачный серебристый свет, шелестел в кроне деревьев. Над травой стелилась еле заметная дымка, которая поутру могла превратиться в туман, а пока цеплялась за травинки кисеей, словно покрывала те сединой.
Целительница подала условный знак, что ворота открыты. Но всё же действовать надо было крайне осторожно. Оглянулась, всматриваясь в темноту двора и тихо прикрыла дверь, оставляя зазор и подпирая его клинком, дожидаясь Хайнера и ребят.
«Быстрее. Да что вам там леший ноги спутал, или лесные девы в чащу уволокли, почему так долго? Хайнер, мне страшно. Где тебя носит? Где это самое "прикроет"?»

Отредактировано Melissa (2019-03-01 21:43:40)

[dice=72143-120]

Сердце колотилось всё быстрее. Мелисса вглядывалась в темноту, и с облегчением вдохнула, когда из тени показалась могучая фигура Хайнера, а следом за ним ещё двое. Девица сделала шаг назад, пропуская мужчин во внутренний двор, и прикрыла двери, но на засов не запирала. Если уж придется потом убегать, так пусть лазейка будет открытой. Она прошла следом за Хайнером в сторожку. Вот ворчал, что у девчонки вышло не так, как того хотели. Но вдаваться в подробности, почему рядом с изголодавшимся до девичьего тела вояки она не смогла просто тянуть время, Лисса не стала. Да, ей еще нужно было научиться охмурять мужиков, чтобы получать желаемое, хотя с бесхитростностью девчонки, это наука вряд ли будет ей по зубам.
– То есть ты меня сейчас отправляешь домой. Ну, ладно, – подбоченясь, она смерила взглядом кузнеца. Конечно, он имел право возмущаться, но мог бы это всё высказать уже, когда дело будет сделано, а не сейчас. – Хорошо. Тут вот это…
Она, наконец, выпустила из рук меч, который сослужил добрую службу при открытии ворот, но теперь тянул руку девушки, как самая тяжкая ноша, что её доводилось носить.
Буркнула Лисса и принялась выполнять поручение. Она отвернулась, когда снимали с гвардейца одежду, тот только стонал  во сне. Было ли это действие зелья, или это Мелисса так сильно ударила стражника, никто не думал. Она лишь на мгновение обернулась, когда Хайнер обнажил свой меч.
– Ты же не…
Мелисса смотрела, как лезвие рассекает кожу, как появляется кровь. Вначале немного, потом темная в свете факелов жидкость заливает лезвие, а после касается пальцев, и раздается хрип и бульканье. Лисса, прижав ладонь ко рту, чтоб не вскрикнуть, смотрела, как из раны хлещет кровь, её приторный запах вызывал тошноту, но дева помнила на себе липкие прикосновения рук, оставляющие следы на молочно-белой груди. Это помогло перебороть, подавить в зачатке сиюминутное желание целительницы броситься на помощь. Еще больше помогал в этом страх – Мелисса с опаской смотрела на Хайнера. Слишком легко поддалась ему чужая плоть. Слишком легко клинок вонзился в тело. Мелисса всхлипнула, а когда кузнец повернулся к ней, отшатнулась. Не его ли она пыталась вместе с Арнаром оттащить от огня в кузнице, не его ли тащила вверх по накренившейся карете?
– По-ня-ла.
Она дрожащими руками взяла несколько бутылей и спрятала в свою сумку, добывая оттуда подарок – нож искусной работы. Мелисса начала прилаживать его на пояс, но никак не получалось справиться с волнением, поясом. Теперь он был подрезан и ложился по фигурке, не болтаясь, но и не сковывая движений. Утерла рукой лоб. Её бил озноб, тело горело, и когда Мелисса остановилась перед Хайнером, перехватила его взгляд, направленный на персы, стыдливо опустила глаза, заливаясь краской. Рука дернулась, но обвисла, так и не достигнув груди. Это уже потом Лисса попытается безуспешно прикрыть грудь, но каждый раз, когда будет вскидывать или опускать лук, грудь будет подниматься в открытом вороте платье. А пока она стояла беззащитная перед Хайнером и молила богов, что он неё не тронул.
– Благодарю, – Лисса даже опустила голову, выражая почтение, и приняла лук. Вот только со стрелами в сторожке было туго. А может, это её невнимательность? Лук же она и вовсе не заметила. – Это намного лучше. Привычнее.
Прямо здесь, с небольшой сторожке, она подняла лук и попыталась натянуть тетиву, не обращая на бездыханный труп под ногами и лужу крови. Пройдет еще немного времени, и её разбавят посмертные испражнения, и Лиссе никак не хочется наблюдать за этим.
– Пусть боги услышат наши молитвы и не оставят нас, – она сделала акцент на последнем слове, потому что сердечко взволнованно билось при мысли, что Аранару сейчас предстоит вступить в схватку.
Возможно, Хайнер прав, и Мелиссе здесь не место. Девушка окинула взглядом сторожку, переступила через бездыханное тело, прикрывая рот рукой. Только прихватила бутылку с вином и сонным зельем. Где-то там остались маленькие пуговки, которыми ещё час назад так дорожила девчонка. Теперь они утратили для неё свою значимость. Карабкаясь на крепостную стену, чтоб занять более выгодную позицию для стрельбы, Мелисса приподнимала платье. Оно сковывало движения, мешало быстро передвигаться, опутывало ноги.
Кивнула Губберту, который уже выпустил несколько горящий стрел. Эти огненные сполохи привлекли внимание, и теперь стража направлялась к воротам. В хаосе, охватившем обитателей замка, не ожидавших такого нападения, Мелисса пыталась разглядеть Арнара, чтоб убедиться, что с ним всё в порядке. Она видела группу, уверенно продвигающуюся вперед.
Пересчитала стрелы. Их было не так много, но если Лиссе повезет, она сможет помочь и кузнецу и остальным деревенским, хотя в голове отдавалось «сидела бы ты дома». Её место у печки, прялки, ей нужно заниматься тем, чем она занималась эти три дня, пока жила в доме кузнеца. Это разозлило её не на шутку, и когда Мелисса заслышала шум и голоса приближающихся гвардейцев, вложила стрелу. Она выдохнула, задержала дыхание. Вспомнить всё, чему учил её отец и не передержать стрелу, вовремя отпустить. Целительница стояла рядом с факелом, чтобы в удобный момент поджечь тряпицу и обрушить огненный гнев на противников. Раз уж они привыкли жечь ни в чем не повинных людей, пусть на себе испытают, какого это. А рядом уже началась схватка. Прицелиться. Устранить одинокого стражника, который бежал по узкому переулку Мелиссе не дал окликнувший её голос. Грубый, низкий. Девушка обернулась. По направлению к ней по крепостной стене бежал один из стражников, и Лисса выпустила стрелу. Расстояние было небольшим, выстрел точным, и гвардеец, хватаясь руками за стрелу, пронзившую ему горло, захлебывался и харкался кровью, а у Мелиссы тряслись руки. Она видела, какой хаос царила вокруг, и готова была спуститься, чтобы затеряться среди дворовых, но всё ещё оставалась на стене, отступив в тень.  Её сердце колотилось. Целительница, которая должна лечить, возвращать к жизни, а не отнимать её, сейчас отрицательно покачала головой, словно всё происходило не с ней. Впервые она отняла жизнь человека.

Отредактировано Melissa (2019-05-06 08:06:39)

Хайнер продвигался вдоль стены, так, чтобы оказаться подальше от конюшни и поближе к ко входу в замок. Он все высматривал среди всполошившихся людей одного человека. По всей логике, тот уже должен был выскочить на улицу или хотя бы показаться в окне. Но хозяина замка он так и не увидел. К моменту, когда сухая солома на крыше заполыхала, а люди бросились тушить огонь и спасать лошадей, Хайнер приблизился к массивной двери, из которой выскочило двое мужчин – судя по одежде, солдаты. Хайнер подумал, что момент удачный и хотел проникнуть внутрь, но едва он ступил за порог, как столкнулся с еще одним стражником.

В это время Губберт переключился стрелами на живые мишени. Какое-то время он медлил, ведь никогда еще не стрелял по людям. Но потом вдруг заметил, что один из солдат бежит к ним. Времени на раздумье у него не было, да и тетива как будто сама соскочила с пальцев.
Кажется, он попал с первого раза, но дрожа достал еще одну и добил противника.
Рядом с ним стоял Ортвин, который заметил, что со стены к ним спускается другой караульный. С криком крестьянин бросился на солдата с топором, рубанув прямо перед собой, отбросив того к деревянным опорам. Стражник увернулся, с шумом просвистел меч у самого носа крестьянина, но тот не растерялся, а замахнулся еще раз, на этот раз более удачно всадив лезвие в плечо солдата. Тот выронил меч и упал на колени, зажимая рану, крича от боли.

- Где барон? – угрожающе рычал Хайнер, удерживая обезоруженного стражника у стены и прижимая к горлу того меч, - отвечай, если хочешь жить, где этот ублюдок?!
Солдат-новобранец мычал что-то нечленораздельное, но общая суть сводилась к тому, что он не знает, но очень просит его не убивать.
Сзади по коридору послышались чьи-то торопливые шаги и болван-солдат почуял близость спасения. Он разинул рот и заорал, пытаясь вырваться. Зря. Хайнер не стал мучиться выбором, перерезал ему глотку и позволил упасть на пол.
Однако свое дело тот сделал. Шаги сначала затихли, а потом с удвоенной скоростью стали приближаться к кузнецу.

В узком коридорчике размахнуться мечом было бы трудно, а топором можно было бы сразу убить. Этот разумный ход напрашивался сам собой и лишь когда он метнул топор в выскочившего солдата, Хайнер запоздало подумал, что надо было сначала попытаться вызнать у того нужную информацию.

Отредактировано Heiner Schmied (2019-03-24 13:04:03)

У закона подлости есть отличное свойство проявляться в ненужное время и неподходящий момент. И нам, его невольникам, остаётся только включать смекалку, меняя на ходу собственные планы и смотреть, чем может обернуться новый расклад. Глядя в небо сквозь прутья клетки, Юрген с философским спокойствием думал о том, что в кои-то веке выигрышный расклад крапленый карт достался кому-то другому, а его давно почивший папаша оказался прав. Его излишняя любовь к женскому полу не принесла ему ничего хорошего. Не зря, видать, моряки считают женщин на корабле несчастьем. И сейчас Фроуд был с ними полностью согласен. Женщины - зло. А темнота и необразованность в купе с женской логикой - двойное зло... И ведь он всего лишь пытался помочь. Безвозмездно, между прочим. В первый раз за свою жизнь! Зря он что ли свои навыки развивал? Зря что ли учился? И, пусть лекарство это не совсем его, но уж принять-то роды он вполне себе мог. Кто ж виноват, что пуповина вокруг младенческого горла обернулась? Но поди объясни это неотесанному барону с которым слово "аристократия" уж точно не связано никоим образом. Ха! Да в странствующем музыканте аристократизма и благородства больше, чем в этом психе!
Вздохнув, мужчина плотнее завернулся в свой плащ, прислонился затылком к углу своего узилища и поморщился от боли в потревоженных ребрах, когда повозка подскочила на ухабе. Тяжелые кулаки у местных стражников. "Пожалуй, не стоило говорить о своих умозаключениях барону." Юрген ухмыльнулся горько, облизывая растрескавшиеся губы - пить хотелось неимоверно. Что же, по крайней мере, сейчас его мысли сосредоточены не на том, как в ближайшие минуты его сожгут на костре.
Смешно. Он-то всегда думал, что умрет несколько иным способом. Ну там, ножичком в печень получит от тех, кого он обдурил. Или замерзнет где-нибудь на обочине, не в силах подняться на ноги, потому что напился вусмерть. Гораздо приятнее было бы умереть в постели с какой-нибудь грудастой бабенкой, но тут уж Юрген был реалистом. Мужчина он был конечно ого-го, но старость-таки не радость - очень сомнительно, что в 90 лет ему будет уже точно не до женщин.
Повозка остановилась и мужчину довольно грубо вытолкнули из повозки. Кандалы на запястьях неприятно холодили кожу, не позволяя поднять руки к груди и запахнуть разорванный жакет. Откуда-то неприятно тянуло дымом, заставляя метущуюся душонку шпильмана замирать где-то в области печени. Этот запах и запах горелой плоти будет последнее, что он почувствует в своей жизни - тяжелая, словно арбалетный болт, мысль пронзила висок, подталкивая Юргена к унизительной мольбе о пощаде. Жаль, что Фроуд был слишком горд, чтобы пойти на такое. И слишком умен, чтобы понимать, что это не поможет.
Каждый раз недовольно поджимая губы, когда его грубо толкали в сторону кострища, шпильман оглядывался по сторонам, желая запечатлеть в своей памяти то, как выглядит жизнь. Деревья, зеленые поля, обрюзгшая тушка местного барона и его жена с выражением лица будто ей под нос  лопату с говном подсунули. В сущности, не так уж неверно, с таким-то муженьком. Белые облачка, серый дым, поднимающийся над стенами баронского замка, пение пташек... Стоп, серый дым?
- Твое последнее слово колдун.
Пение птиц, звон металла, крики и красноватые сполохи. И бегущие в их сторону люди с оружием. На губах Юргена расцвела ехидная улыбка не смотря на кучу хвороста, веревки удерживающие его у столба и солдата с факелом.
- Кажется ваш замок горит, ваша милость.
Сделал гадость - в сердце радость, что называется. Вот теперь можно и умирать. Интересно, успеет он увидеть, как барону вспорют живот?

Стоя на крепостной стене, Мелисса старалась держаться подальше от факелов, обозначавших посты и указывающих дорогу. Она молча кивнула Ортвину, когда тот указал вниз, приложил палец к губам, похлопал по суме, в которой были бутылки с маслом для поджога и тихо начал спускаться. Ещё один меткий выстрел и бросок подожженной бутылки в группу приближающихся со стороны замка. Кто это был: стражники или просто челядь – Мелиссе было не до того. Она вложила стрелу и стала ждать. Тетива пака была ослаблена, чтобы не передержать стрелу. Всё, как учил её отец. Тихое треньканье, и позади раздаются хлопки. Девушка даже не успела оглянуться, кто это оказался рядом с ней. По спине пробежал холодок, и почти сразу же обдало жаром. Голос такой знакомый и не предвещающий ничего хорошего. Дернулась, силясь вырваться из цепких рук, но хватка только окрепла. Нос зарывался в волосы, втягивая запах. Это вызывало неприятную дрожь в теле, и Лиссе вмиг показалось, что они извозилась в грязи.
– Пусти меня. Пусти! Куда ты меня?.. А как же?..
Упираясь ногами, извиваясь, как уж, она попыталась не дать стащить себя со стены, но мужчины были намного сильнее.
Звук пощечины.
Болью обожгло правую сторону лица, и голова дернулсь, как будто Мелисса была тряпичной куклой. На запястьях выступили красные следы, пальцы целительницы разжались, выронив лук и ремень колчана, и её саму потащили куда-то вглубь замка. Через двор, где в суете не особо обращали внимание на то, что происходит, и пытались погасить огонь. Затем были узкие коридоры.
– На помо… Помоги… – её голос срывался, и каждый раз, когда пыталась привлечь чье-то внимание, Лисса получала толчок в спину. Сердце колотилось, дыхания не хватало, и сейчас Мелисса на себе ощутила, что значит «душа ушла в пятки». В конце концов, Мелисса вполне могла сойти и за служанку с кухни, и вероятно те двое, что попытались перекрыть дорогу разбойникам, именно так и подумали, нарываясь на острый нож того, кого назвали Таш.
– Ты не смеешь! Отпусти меня!
Мелисса поскользнулась на луже крови и чуть не упала, но её перехватили и поволокли дальше.
Сейчас в пустом коридоре слышались только звук их шагов и эхо голоса Мелиссы. Ответа не было.
Если бы целительница пригляделась, она бы поняла, что этой частью замка давно не пользовались: паутина, по углам были заметны кучки мусора, и всё было покрыто слоем пыли. Как еще Гюнтер в темноте разбирал дорогу – не понятно. Но вот их путь закончился, и Мелиссу толкнули в очередной раз. Та чуть не упала, неловко взмахивая руками, чтобы восстановить равновесие.
Отступая дальше в глубину небольшой комнатушки, Малисса старалась не сводить взгляда с разбойника. Она тяжело дышала, раскраснелась от этого бега по коридорам, выглядела испуганной и растрепанной. Целительница думала, что их в замке интересует другое – драгоценности, казна, в конце концов, дворовые девки, но почему Гюнтер пристал именно к ней?
Замотала головой. Волосы разметались еще больше, и Лисса отступила на шаг, упираясь попкой в стол. Всхлипнула. А Гюнтер обхаживал её, как хищник, учуявший запах добычи, он чувствовал её страх и наслаждался каждым мгновением наедине с загнанной в угол девчонкой. Даже то, как он расстегивал куртку, не спеша, демонстрируя свое превосходство, говорило о том, что времени у него будет предостаточно, чтобы позабавиться с юной девой.
– Не надо, я вовсе не… – умоляюще посмотрела на разбойника, хотя понимала, что его не разжалобить. – Не трогай меня. Не обидишь? Тогда отпусти меня. Я не скажу никому. И мне не надо никакой награды, просто отпусти меня.
Замерла. Дернула головой, но от этого мужские пальцы только сильнее впились в кожу. Снова всхлип, протяжный судорожный вздох, от которого рывками поднималась грудь. Губки открылись под движением пальца Гюнтера, он чуть оттянул нижнюю губу, и Мелисса клацнула по пальцу зубами. Она укусила, стараясь причинить как можно больше боли, а потом оттолкнула от себя мужчину, оцарапав ему щеку ногтями, и ударила коленом между ног, отпрыгивая и прячась от него за столом. Она поспешно пыталась справиться с разорванным платьем, как-то прикрыть грудь, но дрожащими пальцами это сложно было сделать.

Отредактировано Melissa (2019-04-03 19:30:08)

До кострища Хайнер добрался без труда. Подкрался незаметно и прежде чем махая мечом броситься с устрашающим криком на барона, решил все же осмотреться. На колдуна он поначалу даже внимания не обращал. Не то, чтобы его совершенно не заботила судьба несчастного, но были сейчас вопросы куда поважнее. Например, не соврала ли служанка насчет барона. Нет, не соврала. Вот он, сидит на кресле, словно на троне, и еще и жену с дочкой притащил зрелищем позабавиться. От одной мысли, что эта мразь с таким же выражением своей ублюдочной физиономии наблюдал как мучается Гретхен, сердце Хайнера стучало сильнее, я рука яростней сжимала рукоять меча.
Солдаты. Их тут около десяти, может меньше, а может чуть больше, если за кострищем кто-то еще есть. Отсюда и не видно. Уставшие, скучающие лица у одних, довольные у других. Третьи и вовсе веселились, кидая скабрезные шуточки в адрес колдуна, которого вот-вот должны были подпалить по сигналу начальника замкового гарнизона, что вальяжно облокотился о спинку баронского кресла.
Стоп. Колдуна? Хайнер прищурился, стараясь разглядеть в опустившихся сумерках лицо приговоренного, которое сейчас вдруг осветилось поднесенным факелом.
"Хульдрин хвост тебе в зад! Юрген!" - удивился кузнец, узнав старого знакомого. Он даже тихонько цокнул, пытаясь понять чувства, которые испытывал при этом. А он испытывал. Мало того, что этот засранец обыграл его в карты, выудив последнее из кошелька, так еще и обчистил его карманы, лишив его доброй части самоцветов, которые ему ссудил торговец. Нужно ли говорить, что сиюминутного стремления вытаскивать эту пронырливую задницу из костра у Хайнера не возникло.
- Хвала Четверым! - вопреки всему поблагодарил Всеотцов кузнец, шепча себе под нос, - ибо мудры вы, вездесущи и справедливы!
И с этой мыслью, Хайнер пошел в атаку, выбрав момент, когда слова колдуна о горящем замке неизменно вызвали смятение в рядах солдат.
И идти бы ему на барона, но вместо этого кузнец мощными взмахами меча расчищал себе путь к кострищу.
"Вот доберусь до тебя, Фроуд, пожалеешь, что не сгорел заживо, троллий член, нашел же время и место поджариваться!"- мысленно приговаривал кузнец, наотмашь ударяя стражника, что напал справа, по горлу и поймав на топор короткий меч того, что напал слева. И тут же нанес рубящий удар снизу, вспарывая незащищенный живот. Пока стражник оседал на колени, Хайнер вскинул голову и крикнул колдуну сквозь шум и треск:
- Что, наконец, удача отвернулась от тебя Юрген?!
Может он и сказал бы что-нибудь позлораднее, но в этот момент на него накинулось еще двое.
На этот раз натиск был куда сильнее, а солдаты оказались намного опытней предыдущих.  Нанося довольно слаженно удары, они теснили кузнеца прямо к кострищу. Еще немного, и Хайнера начнет обжигать разгорающийся огонь. Заметив брешь в защите одного из солдат, кузнец делает выпад и делает глубокий порез на бедре нападающего. Но вынужденно открывается сам. Вальдаленец упускает из виду атаку другого, и будь солдат чуть более точен или чуть более удачлив, то все могло бы закончиться куда печальнее. Лезвие задевает основание шеи, рассекая кожу, но не повреждая жизненно-важных артерий. Хайнер даже не сразу замечает раны, лишь тепло, струящееся по ключице. За свою неточность солдат тут же поплатился жизнью, пронзенный стрелой Губберта.
Хайнер нашел взглядом стрелка, а затем увидел и Арнара, смешащего к нему. Чуть дальше Эберт схватился с еще одним солдатом. Когда они успели сюда прийти, Хайнер так же не заметил. Раньше с ним такого не случалось, но, видимо, возраст брал свое. Но он был слишком занят тем, что старался не упускать из виду барона. Хайнер  видел, как барон, в сопровождении начальника гарнизона, с баронессой и дочкой спешно ретируется к лесу, но ничего не мог поделать, пока не разобрался со своими противниками.
-Да чтоб тебя тролли вечность драли, Юрген! - Хайнер искренне считал, что в том, что барон ушел виноват Фроуд и никто другой.
- Хайнер! Какого беса, Хайнер? - как мог выразил свое возмущение иврессец, чем вызвал лишь недовольную гримасу кузнеца, который явно не был расположен к объяснениям.
Впрочем, недовольная мина была еще вызвана и тем, что барона уже не было видно, а к пятки колдуна уже активно ласкали огненные языки.
И все же в момент короткой передышки Хайнер кивнул Арно и наградил его дружеским ударом в плечо.
- Я должен найти барона, а ты пока сними это мясо с костра, будь добр. А я скоро. Закончу дело и вернусь.
Сказав это, он засунул топор за пояс поудобнее, меч положил в ножны и побежал, перешагивая через трупы убитых солдат в направлении леса.
***
Догнал он беглецов не так уж и скоро. По крайней мере, не так, как рассчитывал. Пришлось поплутать в лесу, прежде чем он напал на след. Точнее на засаду. Первым на кузнеца напал начальник гарнизона. Этот, в отличии от большинства молодняка в замке, был бывалым воякой. И довольно сильным. Не зря барон так рассчитывал на его защиту. Атаки противник строил грамотные и продуманные, почти не оставляя шанса расслабиться по время поединка.

Отредактировано Heiner Schmied (2019-04-10 15:47:45)