Два дня назад у Дитмара состоялась свадьба с Летицией Авалос, дочерью герцога Альепры. На церемонию были приглашены почти все герцоги и некоторые графы Ардона. Правда большая часть из них не приехали, сославшись на непростую ситуацию в стране и разлад между Великим Герцогом и королем. В отличии от последнего первый с радостью принял приглашение. По этой причине Дитмар обеспечил полную безопасность в своем замке для гостей. Личная гвардия герцога была поднята и занялась обеспечением безопасности как в городе, так и в замке. Утром толпа гостей направилась в каретах в сторону эдингеского собора, посвященного Создателю. Жених с невестой прибыли чуть позже. Всех гостей разместили в церкви, где и прошло венчание. После него были многочисленные поздравления молодых, которые пригласили всех гостей в замок праздновать. Торжество длилось с утра до позднего вечера. В большом саду разместили столы, куда были усажены приехавшие лорды с семьями. Начался пир. В середине него гости подходили и дарили супругам подарки, слушали благодарности, поздравляли, разговаривали, и возвращались обратно к столам. Вино лилось рекой, слуги то и дело тащили из кухни блюда с различной дичью, сладостями, салатами и фруктами. Приглашенные артисты разыгрывали прелестные сценки сначала приличного и пристойного содержания, о любви, семье, подвигах, а ближе к ночи они становились все более откровенными и затрагивали отношения между полами. Факиры показывали фокусы с огнем, пуская пламя в воздух. Музыканты, расположившись посередине сада, играли то медленную и спокойную музыку, то страстную и быструю. Временами гости пускались в пляс. Один раз Дитмар вышел чтобы потанцевать со своей женой, но не успели они даже остыть после танца, как грянул гром. Небо заволокло тучами. С небес на землю пролился ливень. Гостям пришлось бежать в замок, в приемный зал, где уже были готовы другие столы. Планировалось, что как только полностью стемнеет гости перейдут туда из сада, чтобы продолжить пиршество. Планы были нарушены испортившиеся погодой. Только усилиями церемониймейстера удалось избежать давки и пострадавших. Всех гостей проводили в приемный зал, где торжество продолжилось. Супружеской пары и след простыл, заранее заготовленные места для них красноречиво пустовали. Всем распоряжалась Анна Гайер, вдовствующая герцогиня Нордхейм, мать Дитмара, а так же Эревард, герцог Альепры, который улаживал все дела, касающиеся гостей и дальнейшего празднества. Некоторых гостей пришлось провожать в их покои, потому что они уже были подшофе. Торжество окончилось только под утро. На следующий день всех дам пригласили кататься на лодках, на местном, большом, озере, а так же почувствовать в шахматных развлечениях, устроенных специально для женщин. Мужчины с утра отправились всем составом на грандиозную охоту в окрестном лесу неподалеку от города с помощью гончих. Дитмара и Летиции опять не было. Герцог и герцогиня были заняты некими важными делами своего домена, правда слухи и скабрезные сплетни утверждали обратное. Ночью на семнадцатое число разразилась буря, не та, что была совсем недавно, а другая. На этот раз она была мощнее и свирепее. В южной стороне, где находилась граница с землями Лантариона, сверкали молнии, а небо залило черно-фиолетовой синевой. В замке, казалось, дрожали стены и ходил ходуном пол. Страшные раскаты грома гулко прокатывались по коридорам и помещениям. Сказать честно, Дитмару действительно тогда была очень жутко. Он иногда выглядывал в окно и видел как молнии били в землю, иногда прямо в одно место. Толстые, извилистые белые молнии то и дело мелькали на небе, а за ними приносился невероятный треск. Замок переживал еще не такие катаклизмы, потому Эдингер знал, что стены выдержат, но все равно ему было очень не по себе. Он всю ночь не сомкнул глаз и не отпускал от себя жену. Утром дождь прекратился, небо посветлело, и гости высыпались, как зерно из мешка, на улицу. Вовремя обеда один из южных графов вступил в перепалку с северным и они подрались прямо на глазах других. Дитмар вместе с супругой были в тот момент на празднике второго дня и герцогу пришлось громко наорать на драчунов, которых, развели сразу же, и отправили вон, чтобы не мешали праздновать. Днем опять были танцы, песни, пляски, на этот раз массовые. Эдингер непринужденно танцевал с женой, с другими милыми дамами, хотя руки у него нестерпимо болели. Когда мать спросила, что случилось, Дитмар пожал плечами и признался, что навернулся вчера вечером на лестничном пролете, на порожках, в темноте и в состоянии алкогольного опьянения, и стесал костяшки пальцев, упав на них. Анна легко поверила, хотя последний раз видела сына вчерашним утром. Ближе к вечеру все застолье было перемещено за стены замка. С другой его стороны, вне крепостных стен, около одной из охранных башен, разбили костры, небольшие навесы с креслами, столы и стулья. Была поставлены сцена для музыкантов и выступающих. Все гости были в нарядных масках, причудливых костюмах, словно все присутствующие собрались вызвать из бездны врага человеческого своим торжеством. Играла страстная музыка, пели песни, слуги с подносами суетились тут и там, не успевая выносить блюда. Повара на протяжении уже двух суток почти без передышки парили, жарили, варили на кухне. Дитмар был одет в золотой камзол, белую рубашку, жилет с красными вставками, а на голове у него был одет позолоченный настоящий конский череп с алыми рубинами в районе глаз. Часть волос герцога были заплетены, а в них были какие-то маленькие и разноцветные ленточки. Весь день мужчина таскал за собой жену, не расставаясь с ней ни на миг, все могли убедиться, что они счастливы вдвоем и для них настал период супружеской жизни. Не всем выпадает подобное, увы. Летицию приглашенные артисты назвали королевой любви и красоты, преподнеся на подносе букет цветов, сделанный из воздушного сладкого крема, этакий искусно сделанный тортик, а после Дитмар пригласил жену на танец. Сняв с головы маску он поднялся на ноги и отправился к свободному месту в середине расставленных столов, но увидел кучку гостей около одного из навесов. В одном из мужчин Эдингер узнал Алистера. Кстати, герцог так и не представил как надо свою супругу, разве только два дня назад, когда гости дарили подарки, но тогда было слишком много народу и со всеми пообщаться по-людски как-то не получилось. Дитмар решил, что танец отложит на потом, если не напьется, потому, взяв Летицию за руку, повел ее к новому знакомому. Наверное эта ночь ему тоже запомнилась надолго, давно такой непогоды не было. Скользнув взглядом по гостям Эдингер приметил Софи Вангенхайм, а так же Лукаса Эдера, с которым как-то удалось пересечься на балу у герцогини. Летиция сама настояла чтобы ее знакомого пригласили на свадьбу, Дитмар и не возражал.
- Милорд - обратился к Алистеру герцог подходя ближе и улыбаясь. - Как видите ночная буря не помешала исполнению праздничных планов, и я надеюсь, что вашему настроению тоже.
Дитмар демонстративно поцеловал ручку Летиции, притянув к своим губам.
- Моя супруга была очень испугана подобным, мы никогда не были свидетелями подобного зрелища. Как думаете, это лишь разразившиеся непогода или же предвестник чего-то более ужасного
В коридоре замка болтали слишком много, чтобы Эдингер мог упустить от себя важные сведения, одни других хлеще. Эревард так волновался, что собирался завтра же отправится в Альепру вместе с женой. Их обоих очень испугала буря ночью. Дитмар убедил их обоих оставить Геральта, брата Летиции, в Нордхейме, ведь ему нашли хороших врачей. За два дня мальчику стало гораздо легче и он шел на поправку.

Отредактировано Ditmar Edinger (2019-02-08 14:51:25)

Шел третий день ее замужества. И знаете что? Летиции невероятно нравилось быть женой! Вот просто представьте: у девушки появилось огромное количество новых нарядов, куча подарков и украшений, все кругом говорят приятные вещи! А еще этот прекрасный титул - "герцогиня", который она теперь носит. В конце-концов, взаимная любовь с мужем! Кто может похвастаться такой же удачей? Да мало кто на самом деле. Целых три чудесных дня Эдингер буквально на руках носил супругу. Летиции нравилось такое отношение мужа, а ведь еще месяц назад на окраине глухой деревни, где они искали Гуго и Розалию, где убили драурга, где Летиция была переодета пажом, где они с Дитмаром были по уши в грязи, где... много чего было, о чем обычно рассказывают внукам в качестве родовых легенд, тогда Дитмар шипел, что никогда больше не будет носить Авалос на руках. Наивный!
Летиция весело смеялась, от души кружилась в танцах, демонстрируя какой-то невероятный наряд, напоминающий чешую волшебной золотой рыбки из старой-старой сказки. Длинный шлейф платья напоминал хвост, а сначала зауженные и ниже локтя расклешенные длинные в пол рукава - плавники. Была на макушке Летиции и забавная маленькая корона. Между "чешуйками" платья крепились разноцветные ленточки. Летиция обожала маскарады! Всегда можно побыть тем, кем бы ты хотел быть, или... в шутливой форме показать того, кем ты являешься на самом деле.
В какой-то момент Дитмара украли на танец. Лети тут же принялась искать в толпе двоих человек - самых важных для нее гостей, которым она была кое-что должна. Первой персоной была Софи - чудесная дама, с которой Лети побывала ужасной передряге. Второй персоной был Лукас. Казалось бы, два ни с чем не связанных человека, но на самом деле их обоих кое-что объединяло - их дни рождения, с которыми Летиция в предсвадебной суете не успела поздравить. И теперь, обводя глазами зал, Лети искала именинников. Первой Летиция заметила Софи и тут же направилась к девушке. Широко улыбаясь, Лети оказалась возле Леди  Вангенхайм.
- Добрый вечер, милая Софи! - Лети пыталась перекричать громыхавшую музыку и ор собравшихся гостей. - Счастлива видеть тебя на нашем празднике! - Летиция сделала знак служанке. Та, коротко кивнув, подошла к Авалос и подала ей серебряный футляр. - В этой суматохе я не поздравила тебя с днем рождения, но я о нем прекрасно помню. - Лети вложила в ладонь Софи футляр. - Прошу, прими этот скромный подарок.
Договорить Летиция не успела, так как ее кто-то увлек в танце. Летиция рассмеялась и закружилась в такт мелодии. Музыканты были на высоте! Под чарующие звуки Авалос с радостью танцевала с кавалерами, пока, наконец, не оказалась рядом с графом Эдером.
- О, Лукас! - Летиция огляделась в поисках все той же служанки, которая отвечала за подарки. Летиция произнесла пламенную поздравительную речь, отпустив добрую шутку о том, что она счастлива, что со времени их последней встречи Лукас не обзавелся супругой, а то вручать ему сейчас подарок было бы весьма неудобно. Девушка вручила Эдеру красивую деревянную массивную шкатулку. Внутри она была обита черным бархатом, в котором лежал серебряный кубок.
Летиция не успела опомниться, как к ней подошел Дитмар и куда-то ее потащил. Лети пожала плечами и пошла с мужем. Они подошли к молодому человеку, запомнить имя которого Летиция так и не смогла - просто потому, что в предыдущий день народу было столь много, что все гости выглядели одинаково, а их имена девушке ничего не говорили. Однако  этот мужчина был важной птицей, как поняла Летиция. Девушка улыбнулась гостю. Дитмар поцеловал ручку Авалос, представив ее.
Добрый вечер, - Лети было неловко, что муж рассказал незнакомцу о ее страхах. Гроза же и правда была ужасной! Лети едва сдержала смешок, припоминая, как им казалось, что даже кровать подпрыгивает от ударов грома, и как они закрылись "в домике", задернув балдахин. Летиция тогда еще пошутила, что чувствует себя мышкой в норке. Авалос нежно сжала руку мужа.
- Не стоит бояться бури, сударыня, поверьте, бури уничтожают лишь то, что должно умереть, одновременно питая землю живительной влагой.
- Я уже и не боюсь, - с легкой улыбкой ответила Летиция. - Но знаете, это красивая фраза, а проза жизни куда более удручающа. Минувшим летом молния попала в стражника на стене нашего замка. Он был верным слугой, примерным семьянином и отважным воином. Не думаю, что он должен был умереть. - Летиция поморщилась, вспоминая эту жуткую историю. - Если бы мечты имели свойство сбываться, - девушка запнулась, потому что Алистер вдруг выдернул из своего плаща чудесную алую ленточку и ловко повязал ее на плечо юной герцогини. - я бы пожелала, чтобы все, кого я люблю, жили бы вечно... - Летиция едва договорила свою мысль, удивленно переводя взгляд с мужчины на мужа и как бы спрашивая: "Это что-то значит? Это подарок?... Какая защита? Зачем мне защита этого человека, если у меня есть Дитмар?"
- Вы, наверно, и не застали ту бурю, которая сорвала такие же знамена со шпилей Айнрехтского королевского замка, не так ли?
- О нет, милорд, но мой отец... - Лети сама себя оборвала на полуслове. Ее отец часто говорил о том, что нынешний правитель не достоин трона, что будь его, Эреварда, воля, то он бы первым встал под красно-золотые знамена. Но об этом Летиция предусмотрительно умолчала - неизвестно еще, с кем она разговаривает и можно ли подобные вещи обсуждать. Летиция не хотела бы, чтобы из-за ее пустой болтовни кто-то вдруг пострадал - муж или отец. Да и вопрос Алистера был явно не о погодных явлениях. Летиция попыталась вновь улыбнуться, но глаза уже сверлили собеседника. После секундной заминки, она все же продолжила фразу, - отец рассказывал, будто это было тяжелое время. Буйство стихии - это вообще не для слабонервных. - выдохнув, Лети добавила, повеселев, - Благодарю за этот подарок! - она повела плечиком. - Мне идет? - то ли у Дитмара, то ли у Алистера спросила Летиция, несколько раз покрутившись вокруг себя. Девушка поднесла к волосам руку, вытаскивая длинную острую шпильку с алмазным наконечником. - Я Вам тоже сделаю подарок. От грозы он не защитит, а вот от людей - вполне. - девушка воткнула шпильку в какой-то из карманчиков Алистера и улыбнулась. Она понимала, что Дитмар ее просто убьет - и за ленточку, которую она позволила себе повязать, и за шпильку, которую она вручила в знак своего доброго расположения.
"Ох, прости меня, моя любовь!" Лети уже поняла ревнивую и горячую натуру мужа. Ну, что же? Помоги ей Единый!

Отредактировано Leticia Avalos (2019-02-13 00:01:00)

Кого здесь только не было, на этой свадьбе. Южные герцоги, северные, столько прочей знати, что у Софи в глазах сначала двоилось, потом троилось и под конец второго дня и вовсе стало четвериться. Когда Карл задумчиво рассуждал о том, куда же Его Светлость Нордхейм планирует расселить всех гостей, если вдруг такое случится и приглашения и в самом деле примут все. Вдруг, понятное дело, так и не произошло, да и герцог Лейнингем в это, кажется, не слишком верил, но сам приглашение принял с удовольствием, радостно перенаправив все свое желание как следует поразвлечься с несостоявшейся королевской свадьбы в Вальдекасе на владения Дитмара Эдингера. Софи с удовольствием наблюдала за тем, как старается поучаствовать во всех увеселениях дядя и сама, как могла, старалась развлекаться, забыв обо всем. Летиция была прекрасной девушкой и Софи была за нее рада, несмотря на то, что Авалос, на ее взгляд, была еще слишком юна. Зато выглядела счастливой, а это уже говорило о многом. Да и кто она такая, чтобы судить, в каком возрасте девушке надлежит радоваться своему браку, а в каком еще нет?

Слишком пышное празднование, по правде сказать, ее немного утомляло, хотя и впечатляло своим размахом. Впрочем, не отставали и подарки от гостей. Один только павлин, подаренный Фельсенбергом, чего стоил? Гордая птица какое-то время даже разгуливала среди танцующих, но сейчас Софи ее уже не видела. Карл, впрочем, не отставал. Поручив племяннице выбрать что-нибудь впечатляющее для невесты, сам он отправился заказывать кубок-наутилус в виде корабля. Вангенхайм серьезно опасалась за здоровье того, кто рискнет выпить из такого, но дядя, упиваясь восторгом, утверждал, что это украшение и символ, и герцог обязательно поймет, что такой корабль призван оберегать его семью от невзгод в море житейском. Софи глубокомысленно кивала, хотя сама была далека от столь возвышенных материй и в то, что сам дядя восхищен именно символизмом, а не ценой подарка, верила слабо. Впрочем, кого это волновало? Для невесты она сама выбрала комплект из нежно-розового жемчуга и кварца и выбором была вполне довольна. Свадебное платье невесты говорило о том, что жемчуг ей нравится, и Софи не прогадала, а это просто не могло не радовать.

Сама Летиция, как оказалось, тоже помнила о Софи. Выяснилось это, правда, уже на третий день, во время маскарада, и как следует поблагодарить новобрачную Вангенхайм так и не смогла, но это было приятно. Тем более, что в день ее рождения украшение почти наверняка затерялось бы среди подарков, которые преподнесли ей брат с Алистером и дядя, а теперь приятно грел душу. Вручив футляр с искусно выполненной брошью Карлу, Софи вдруг вспомнила, что кое-кто, кто, как она ожидала, тоже должен был поздравить ее с днём рождения, этого не сделал, и в душе начало нарастать легкое возмущение. Осматриваясь, она оправила костюм – Карл назвал его весьма необычным – представляющий собой почти полное монашеское одеяние, светлое, подхваченное позолоченным шнурком-поясом, за исключением, пожалуй, всего одной детали – вместо плотного головного покрывала волосы Софи украшала тонкая шелковая вуаль кувр-шефа. В качестве завершения образа на груди красовался ключ святого Петруса и небольшой золотой крест. Кто-то мог бы сказать, что это все слишком скучно, среди разодетых в яркие цвета и драгоценности гостей, но во что еще ей следовало нарядиться, если Алистер притащил на свадьбу своего ручного черного мага, если не в слугу Создателя? Кажется, это было даже символично.

Жертву пришлось искать недолго – Его Сиятельство Леонхарта, проигнорировавшего ее праздник, первой настигла все та же Летиция, и Софи оставалось только дождаться, пока юную невесту снова закружит очередной танец, а она сквозь толпу доберется до Эдера.
– Вы ведь мне не откажете? – приглашать мужчин на танец, возможно, было неправильным, но разве Лукас решит кому-то пожаловаться? Какое-то время, когда мелодия новой партии только началась, и пары распределялись неподалеку от музыкантов, она еще ждала, что Эдер опомниться, но нет. Что же, он сам напросился. Ведя непринужденную светскую беседу ни о чем и танцуя, Софи несколько раз со вкусом наступала графу на ноги, ничуть не мучаясь совестью. Она, между прочим, старалась, придумывая для него подарок, а он... Оставалось только рукой махнуть, но вместо этого Софи как можно доброжелательнее извинилась.
– Простите мне мою неуклюжесть, Ваше Сиятельство, вы же знаете, со мной иногда случаются подобные казусы, – она отвела взгляд в сторону, плохо скрывая улыбку, а после снова воззрилась на Лукаса, – Кстати, о казусах. Как вам трость для вороньего графа? Лучше прежней, с той потайной пружиной?
Она коротко рассмеялась, продолжая кружиться в танце, и перехватила взгляд Фельсенберга. Тот, к слову, за все три дня с ней ни разу так и не станцевал, предпочитая общество дочери Великого герцога. Софи на секунду закусила губу, а после отвела глаза, задумчиво глядя через плечо Лукаса. Решение проблемы пришло как-то само собой, и остановиться Софи уже не могла – такой прекрасной и убивающей сразу двух зайцев казалась ей идея. На очередном повороте Вангенхайм снова сделала вид, что споткнулась, но на этот раз предпочла не наступить партнеру на ногу, а влететь к нему прямо в руки, прижимаясь слишком, по всем правилам, близко, для приличной леди и шумно выдыхая ему почти в ухо очередной смущенный «Ох».

- Благодарю, фрау. А я верю, что самые искренние молитвы небеса слышат, но, конечно, только если ваша вера сильна, и вы никогда не сомневаетесь, что любая их воля - во благо, - не выдержав долго серьезное лицо, он усмехнулся. - Надо сказать, у меня так никогда не получалось, но, может, именно поэтому кто-то там, - он кивнул наверх, - не оставляет попыток научить меня смирению.
Со всем возможным уважением Алистер поклонился невесте, принимая ответный знак внимания. Такая же мелочь, как красующаяся на ее плече алая лента, обмен любезностями. Меньше даже, чем какой-нибудь танец. Впрочем, он как раз собирался поинтересоваться, не составит ли молодая герцогиня ему компанию и в одном из них, когда его взгляд, устремившись к одному из настилов, брошенных на сырую землю сада специально для того, чтобы гости не засиживались за столами, не зацепился за впечатляющую сцену.
С Софи он не встречался с того самого дня, когда, оставив ее с братом в столице, отправился в Аллион на поиски новых союзников, и до вчерашней ночи, но и вчера эта встреча походила больше на странный сон. Они не успели толком поговорить, да и не пытались: странная гроза давала больше поводов для действий, чем для слов, и прошлая ночь была похожа на сон, такой, после которых просыпаешься еще более уставший, чем лег накануне. Возможно, только для него одного: Софи напротив выглядела бодрой, веселой, полной сил и готовой развлекаться. С графом Леонхартом, еще одним относительно недавним знакомым, ей было вполне весело, так, что их приятное времяпрепровождение, наполненной взаимной увлеченностью, даже прерывать не хотелось. Хотя глупо было бы врать себе, хотелось, конечно, причем прервать самым очевидным способом, примерно так же, как трое каких-то лантаронцев вчера прервали их с Софи прогулку. Нет, вообще-то к Эдеру никаких отрицательных чувств Алистер не испытывал, тот ему даже нравился, настолько, настолько может нравиться человек, с которым знаком ты разве что шапочно, да и Софи можно было понять - за пару лет, пока они не виделись, сестра Раймара вполне могла поддаться на уговоры герцогини Вангенхайм или просто пересмотреть свои жизненные ценности и открыть охоту, которую девушки начинают обычно с самого первого своего появления в свете. Да и сам он прекрасно понимал, что его Софи она могла быть лишь ненадолго и только в те моменты, о которых не заявишь всему миру. Но отказывать себе в удовольствии вмешаться в трогательный тет-а-тет с обменом любезностями и какими-то, кажется, подарками он тоже не планировал, поэтому, извинившись перед герцогом за прерванный разговор, он направился в сторону танцевального настила.
Пожалуй, он должен был почувствовать это раньше, до того, как чуть не упал от содрогания земли. Должен был, но не почувствовал - то ли из-за того, что в голове гудело от вина и голосов стихий, то ли потому что мысли были далеко. Алистер с трудом устоял на ногах, и оглянуться по сторонам смог лишь тогда, когда услышал истошный вопль из глубины сада, а камни издевательски напомнили ему: ты должен был бежать еще вчера. Впрочем, не им было отдавать приказы, и если прошлой ночью он готов был слепо броситься на север, то теперь разум одержал верх, напоминая, что все эти люди, собравшиеся здесь - его люди.
Вероятно, и герцог почувствовал нечто подобное, потому что не растерялся и моментально начал раздавать команды, организуя людей отступать. В замок? Алистер был уверен, что это - не лучшая идея: каким бы ни было родовое гнездо Эдингеров, вместить всех гостей оно точно не могло, иначе не было бы нужды многим искать себе жилье в городе. Многие могли пострадать в давке, еще больше - от подземную дрожь: отнюдь не все строения были в состоянии выдержать толчки или подобравшийся слишком близко к поверхности огонь. Впрочем, уже добравшись до того места, куда он стремился, Алистер понял то, что, наверно должен был понять с самого начала. То, почему не слышал.
- Это не землетрясение, - пытаясь перекричать мечущуюся в панике толпу, он остановился около Софи и Эдера и начал без расшаркиваний и без каких-то пояснений, надеясь, что поймут и так, а если не поймут, то поверят, - не вулкан и никакие не разломы земли, ведущие в бездну, земля вообще ни при чем. И замок... Нельзя идти к замку, стены не помогут, наоборот.
Стены могли защитить, но не тогда, когда рядом были сотни насмерть перепуганных, источающих страх людей. Стихиям не было дело до страха, но вот бездна или то, что за нее принимали, чувствовала его безошибочно, и шла на него так же целенаправленно, как хищник идет по следу свежей крови. Он оглянулся за спину, и понял, что организаторские способности Эденгера на этот раз играют против него, и люди, которые ищут безопасность и защиту за толстыми каменными стенами, найдут там так или иначе совсем другое.
- Их надо вернуть, пусть лучше бегут в город, за город, пусть прячутся поодиночке. Найдите Нордхейма и скажите, - он развел руками, потому что не знал, что еще мог бы передать герцогу, и как сделать так, чтобы тот отнесся к предупреждению всерьез, - не позволяйте запереться с толпой!
Фельсенберг не был даже уверен в том, что Эдер послушает его, но не попытаться не мог, а уже через секунду отвлекся, перехватывая за плечо оказавшегося рядом мага, который, кажется, тоже искал что-то или, быть может, кого-то. Таунсенду хотя бы не надо было объяснять, за несколько недель знакомства тот, пожалуй, успел привыкнуть к тому, что величество из Фельсенберга было так себе, и пересидеть где потише было не его планом.
- Я должен узнать, что там. И найти оружие.
Что-нибудь посерьезнее того кинжала, которым можно было зарезать разве что окорок или чересчур наглого соседа по столу. О том, пойдет ли маг с ним, он спрашивать не стал, резонно считая, что и без того понятно, что его помощь здесь нужна может больше, чем кого-либо еще, а если тот захочет скрыться, то удержать разговорами о чести или долге его все равно не получится. Вместо этого опять обернулся к Софи и махнул рукой на стоящее в отдалении приземистое строение, которое могло бы быть сараем, а может быть, хлевом. 
- Иди с нами, там должно быть безопаснее, пересидишь, пока не поймем, что происходит.

Чем дальше, тем громче и громче становился голос неприятного предчувствия, вырастая от слабого шепота до громкого ропота и, наконец, превратился в отчаянный крик, слившийся с криками людей в дальнем конце парка. Будь Малкольм зверем, можно было бы сказать, что шерсть на нем встала дыбом. Таунсенд сорвал ставшую совершенно ненужной маску, отбросил ее в сторону и начал проталкиваться к господину, полностью наплевав на все правила светских приличий. Крики неслись уже со всех сторон, кругом метались перепуганные и растерянные гости, в этой сутолоке немногие сохранившие ясный рассудок пытались навести хоть какой-то порядок, хозяин замка пытался мобилизовать свою стражу, взгляд выхватил в толпе девицу, лишившуюся руки и Малкольма обдало новой холодной волной дыхания Тьмы. Магу захотелось зашипеть, как коту, которого окатили из ковшика потоком студеной колодезной воды.

Протискиваясь к Алистеру, Малкольм лихорадочно соображал, что же могло случиться и что есть у него под рукой для отражения этого чего-то. То, что речь шла о некоем магическом катаклизме сомневаться не приходилось, «дыхание Тьмы» трактовать иначе было просто невозможно. А вот с противодействием ему…Из панических выкриков и поведения бегущих Малкольм сделал вывод, что имеет место быть нашествие некоего зверья. Но оставался вопрос, было ли это зверье обычное, сдернутое со своих обычных мест неведомым магическим воздействием, либо же и сами твари имели магическую природу. Простенький вопрос, в корне менявший все. Обычное зверье, пусть и помешавшееся под магическим воздействием Малкольм мог понять и предугадать, а вот с тварями, изначально магическими, все было куда как сложнее и многих из них маг совсем «не чувствовал». Как назло, Клемента под рукой не было, тащить птицу на маскарад Таунсенд не решился, оставив фамильяра в отведенной для гостей комнате на импровизированной присаде и это добавляло лишнюю толику беспокойства во весь душевный раздрай мага…Но помяни нечистого, и на тебе, Малкольм едва не заоорал в голос, когда на него сверху ринулась огромная черная тень. На плечо Таунсенда плюхнулся ворон, на лапе которого болтался перегрызенный ремешок опутенок.  Клемент судорожно разевал клюв, топтался на плече, распушал крылья и даже чувствительно дернул своего двуногого за ухо. Птица волновалась и сложно было даже понять, было ли это принятое волнение от человека-фамильяра, собственное волнение птицы или что-то среднее. Тем не менее появление Клемента придало магу некоторой бодрости. По крайней мере теперь у них были очень зоркие и внимательные глаза, которыми можно было разглядеть и оценить происходящее в невидимой отсюда части парка где все и начиналось. А помимо ворона другого имущества было небогато. Заветный кинжал, который больше был все-таки против человека, нежели зверя, Малкольм на маскарад не взял, хотя и толку от него сейчас было бы не много. Пырнуть обидчика и «вдать ноги», оставляя порезанного умирать от не остановимой крвопотери, это не совсем то же самое, что пытаться таким кинжальчиком остановить помешавшегося от магии вепря, например. Неостановимое кровотечение будет и у вепря, вот только обладателю кинжала это скорее всего доставит мало радости, потому как оный обладатель к тому времени сам будет располосован клыками секача. Из прочего в кошеле на поясе у Малкольма имелась парочка простеньких грубо вырезанных деревянных фигурок, напоминающих человечков, с их помощью можно было вызвать примитивную иллюзию и отвлечь внимание. Работало на людях и на зверях, не обладающих особо изощренным чутьем, в месте, на которою бросали фигурку возникала иллюзия человека, кривляющегося, размахивающего руками и прочее. Переключить внимание разъяренного животного можно было на какое-то время. На крайний случай в том же кошеле был маленький выточенный из камня флакончик с загустевшей человеческой кровью с некоторыми малоаппетитными добавками, эту субстанцию можно было выпить и какое-то время маг мог насылать на окружающих помутнение зрения, правда кратковременное и преходящее, на зверье это тоже работало, хотя для живности, более полагавшейся на слух и обоняние, большой бедой не было. Откат от этой дряни был приемлемый, в основном он выражался несварением, что в свете всего происходившего вокруг можно было даже и откатом-то не считать.

Малкольм протолкался наконец к Алистеру и довольно бесцеремонно дернул сюзерена за плечо:

- Милорд, отсюда надо убираться и чем дальше и быстрее – тем лучше…

Тут Малкольм понял, что дражайший наниматель только что предложил нечто совсем противоположное и едва не обложил будущего короля со всей деревенской непосредственностью ибо оный король кажется собрался сделать все, чтобы до заветного трона не добраться.

- Милорд, прежде чем лезть в пасть зверю, может попробуем использовать Клемента? Мы можем увидеть все, что там происходит, не подвергая риску свои головы...

Отредактировано Malcolm Townsend (2019-02-24 01:03:24)

Софи удивленно вскинула брови и даже чуть покраснела, когда рука Лукаса резко опустилась по ее спине вниз, но времени осознать, что произошло, граф ей не дал, умело закрутив в танце и отводя в сторону. Едва ли не раскрыв рот от удивления, она так и не нашлась, что сказать, когда он поставил ее перед собой и заботливо удерживая, будто бы она могла и в самом деле снова упасть, вручил ей сверток какой-то весьма необычной формы.

– А я уже успела решить, что всё же забыли, и расстроилась, – без обидняков призналась она, растерянно крутя в руках подарок и думая о том, почему же Эдер решил ждать аж до третьего дня празднования, чтобы развеять ее сомнения. Почувствовав легкую дрожь земли, впрочем, она все же оперлась на руку графа, переводя, наконец, взгляд в сторону, в поисках того, для кого и затевалось все это пошедшее слегка не по плану представление. Алистер двигался прямо по направлению к ним, с лицом настолько сосредоточенным, что Софи, в общем-то, успела слегка пожалеть, что все это придумала, и с трудом сдерживала себя от того, чтобы капитулировать с поля боя. Впрочем, не будут же они драться, действительно? Хотя, с другой стороны, за нее еще никогда никто не дрался, и мысль о том, что такое в принципе возможно, порядком тешила самолюбие. В итоге, замешкавшись в выборе между побегом и попыткой как-то довести происходящее до точки кипения, Вангенхайм сначала даже не поняла, что очередная дрожь, напоминающая землетрясение, начав формироваться где-то под тонким слоем травы, вырвалось наружу,  почти сваливая ее с ног. Выглядело это все так, будто бы где-то под ее ногами роились огромные кроты, но не торопились показываться, только создавая волны на земле.

– В каком смысле не землетрясение, а что тогда? – начала она, но Фельсенберг ее не слушал, продолжая быстро и коротко объяснять. В любой другой ситуации Софи, пожалуй, добилась бы того, чтобы ее услышали, но теперь закрыла рот и вся будто бы сжалась. Он опять что-то чувствует. И его предчувствие еще ни разу их не обмануло. Дождавшись, пока принц закончит с инструкциями и переключится на невесть откуда взявшегося подле них колдуна, Софи тронула Лукаса за локоть, привлекая его внимание. – Там рядом с Нордхеймами герцог Лейнингем, скажите ему, он сможет быстро организовать хотя бы часть людей.
Она кивнула сама себе, отпуская графа, и быстро сунула сверток с подарком в большой карман рясы, нервно проверяя висящие на шее крест и ключ, а внизу, под плотной тканью, еще и подаренную Алистером на день рождения пчелу. Наряд и правда был слишком длинным – и подолом, и рукавами, но делать с этим что-то сейчас было уже поздно, надо было сначала понять, что происходит. Поэтому она обратила все свое внимание на то, как Фельсенберг, отвечая на странное предложение мага отправить вперед ворона, неожиданно соглашается и снова обращает свое внимание на нее.
– Только поскорее, – она видела, как Алистер кивнул колдуну и развернулся к ней. Софи изо всех сил старалась не показывать страха, но выходило это из рук вон плохо, поэтому, чтобы успокоиться, она на секунду поймала ладонь принца.
– Я не собираюсь сидеть там одна.
В этот момент она была достаточно решительно настроена, но не только потому, что отпускать остальных, а самой оставаться, было не слишком приятно, нет – остаться одной было еще и очень страшно, потому что насколько безопасно в том амбаре, на которой указал Алистер, было совершенно непонятно. Впрочем, времени на обсуждения все равно не было, поэтому она позволила отвлечься себе лишь на минуту, прежде чем, подобрав подол, последовать за мужчинами.
– Лукас, приведите Летицию туда, – она кивнула на постройку и поджала губы. – Не позволяйте долго искать другое убежище.
Так, во всяком случае, он точно придет туда и сам. Она, в общем-то, не знала, за кого беспокоится больше, и старалась не отвлекаться на попытки это проанализировать, а побыстрее догонять Алистера и Малкольма. Весь вид колдуна раздражал и она не стеснялась обжигать его недовольными взглядами. Создатель, очевидно, наказывал их за то, что они притащили на ардонские земли чернокнижника, демонстрируя, что они притягивают всяческие беды, но, за неимением шанса, Софи об этом пока тактично молчала.
– Слушайте, ну не могли же там и вправду разверзнуться врата в бездну? – они шли в противоположном направлении бегущей толпе, и Вангенхайм то и дело приходилось отходить мужчинам за спины, чтобы ее просто не снесли. – Ведь не могли?...

Помимо учтивой вежливости, у барона Фойхтвангена были и личные причины для посещения свадьбы в Нордхейме, столь далеком от личных угодий. Вполне закономерно Ларс искал встречи с влиятельными людьми для заключения пактов и договоров в легкой и непринужденной обстановке, а также он посчитал совершенно необходимым показать Энид какое-нибудь приличное Ардонское торжество, устроенного не вокруг сожжения очередного несчастного волшебника - пышная свадьба герцога была лучшим примером цивилизованного мероприятия. Усиленная охрана, богатая программа увеселительных мероприятий и ломящиеся от яств столы, несколько дней кутежа - дни празднества обещали быть увлекательными и насыщенными. В подарок новоиспеченным супругам, барон привез несколько тяжелых гобеленов, изображающих узнаваемые сюжеты легенд, а на одном из них были стилизовано вышиты сами молодожены.

Несмотря на пессимистичное ожидание быстро утомиться от обильного шума в первый же день, Ларс даже на третий день гуляний чувствовал себя хорошо - во многом благодаря своему крепкому сну (огородившему барона от тревожных событий ночи) и непревзойденному таланту просачиваться сквозь внимание людей высшего света, как роса сквозь пальцы. А еще, благодаря крайне полезному умению переводить стрелки на подвернувшихся знакомых. Каждый раз, когда с бароном пытались завести приличную светскую беседу обо всем на свете, Ротбауэр спрашивал праздного собеседника, а почему он не справился о здоровье и самочувствии господина "N", или что он только что поздравил с неким выгодным приобретением госпожу "B", и все его собеседники тут же убегали рассыпаться в вежливости с упомянутыми особами, предоставляя барону возможность переместиться в другой конец торжества под руку с Гилмор. Надо сказать, что весь период свадьбы барон благоразумно не отпускал от себя ведьму, чем, к сожалению вызывал немало вопросов - таким образом, он развлекался еще  и тем, что каждому представлял свою спутницу совершенно разным способом. Для кого-то он представил Энид в качестве своей супруги, иным он рассказал что это друг детства, третьим дама была представлена как управляющая гильдией - а все потому, что Гилмор фактически жила внутри семьи Ларса, а о своей семье и ближнем круге представители рода Ротбауэр не распространяются. Ну или принципиально не говорят правды.
Ряженый в причудливую маску крокодила, для устойчивости закрепленную на голове при помощи своего рода подшлемника и характерный для такого "образа" темно-зеленый кафтан с широкими манжетами на руках. Присутствовал также орнамент чешуи на укрепленных плечах кафтана, такой же узор был вышит и на жилете, но отсутствовал на штанах или высоких сапогах. Одежды обрамляла контрастная оранжевая вышивка, имели место быть медные пуговицы и пряжки. Из общего образа выбивались только ножны с палашом, которым явно не хватало украшений для маскарада, но с которыми барон в силу привычки расставаться не хотел.

— Будет ли это все, — барон держал в руке кубок с вином, и им же он медленно обвел толпу праздных людей перед собой, — считаться что мне, наконец, удалось сводить тебя в приличное место? Причем, без какого-либо травматизма и приключений. И такое бывает, да.
Пребывая в совершенно благодушном распоряжении духа, Ларс облокотился об одну из колонн и наслаждался созерцанием потешного маскарада. Рядиться в костюмы ему пришлось по душе - подобная забава невольно возвращала Ротбауэра в лучшие моменты детства. Поддавшись всеобщему настроению, барон был совсем не прочь пуститься в небольшое хулиганство, планируя отвести в действе не последнюю роль своей обворожительной ведьме, как земля начала предательских блуждать под ногами. Ларс было подумал, что он сам того не замечая переборщил с вином, как сквозь смех и музыку начали раздаваться недвусмысленные крики ужаса и боли.
— Так что я там говорил про травматизм и приключения? — понимая, что люди со следами крови на одежде, несущиеся в панике строго от определенного места, не являются галлюцинациями, барон старался не растерять все самообладание в первые же секунды хаоса, скрывая свое волнение под самоиронией. Пытаясь невозмутимо улыбнуться (не получилось), он машинально предложил Гилмор свой кубок, — Вот незадача, нам наверное нужно бежать в замок, сокровище мое. Вина?
Когда барон уже собирался под руку с ведьмой поддаться общему течению и искать себе возможность протиснуться и укрыться в замке, как его взгляд поймал довольно приметную группу людей, идущую явно против общего движения людей. Двух из них, Ларс узнал довольно быстро - уж больно приметными для него были силуэты Алистера и Малкольма.
— Так. Р-р-разворот. Я почти уверен в том что нам вдруг резко стало небезопасно в замке. Во всяком случае мой добрый друг никогда не был прежде замечен в самоубийственных наклонностях, да только бежит он от укрепленных стен как от огня. Что-то мне захотелось узнать, почему.
Укрывая собой Гилмор от встречно несущихся людей подобно волнорезу, Ротбауэр теперь что есть прыти тащил за собой ведьму в противоположном от замка направлении, переходя на шаг только поравнявшись со знакомым ему Графом. А глядя на то, как Лукас лихо расправился тростью с другим свадебным гостем, барон решил на всякий случай не подходить слишком близко - мало ли.
— Ваша светлость, а Вы жестоки. Я в восхищении.

Отредактировано Lars Rothbauer (2019-03-03 00:26:17)

~ Совместный пост с Enid Gilmour

Можно было подумать, что вдали от замка ситуация будет несколько спокойнее, но нет. Земля под ногами все еще немного дрожала, мелькали под ясным светом луны силуэты потерянных и паникующих людей, а к разделавшемуся с гостем Лукасу успели слететься невесть откуда хорошо вооруженные люди. Гвардейцев герцога Нордхейма барон узнал не сразу - уж больно сильно был занят недоумением от их действий. Бравые воины в достойном снаряжении буквально изъяли герцогиню из заботливой опеки графа ... И засверкали пятками в направлении леса. Ларс в эти чудные мгновения буквально что стоял столбом и хлопал глазами в недоумении. А не его ли люди гнали всех в замок, от которого сам герцог бежал, как от огня? Как это понимать? Как к этому относиться? С одной стороны его можно было понять - паника, страх за близких, желание сохранить жизнь толкало порой на не самые геройские поступки. Но с другой. На свадьбе наверняка находились и другие члены его семьи, а еще друзья и просто приглашенные гости, которые наверняка были на празднике не просто так, а в надежде наладить или сохранить хорошие отношения с ними.
Поэтому герцог поступил весьма неразумно, вместо защиты дома, владений и людей сосредоточившись только на себе. Будучи как раз из числа тех, кого оставили позади на произвол судьбы, Ларс оказался возмущен, но оставил выражение своего недовольства на потом. Сейчас было важнее догнать удаляющуюся группу Алистера, пока и они не растворились в неизвестности. Крепче взяв под локоть Энид, барон отважно двинулся к своей цели, но запнувшись, чуть не повалился на землю. Его камнем преткновения стал чей-то празднично одетый труп, на который Ротбауэр воззрился с легким недоумением. А мгновение спустя, под светом луны, он начал различать что некоторые неровности земли были как раз россыпью безвольных тел. Гости, слуги, куски земли и декораций.
— Обожди, я, кажется, ударился ногой о что-то полезное, — неожиданно застопорился Ларс, и принялся обыскивать носимое имущество ближайшего к нему тела. Удивительно, но чувствительные (пострадавшие) пальцы ног барона не подвели чутье мужчины - он нашел  заряженный однозарядный короткий пистолет с расходниками. И Ротбауэр даже знал как из него стрелять, делая у себя дома в этом благородном занятии определенные успехи. Среди прочего барон нашел и небольшую баночку с мелким, почти прозрачным порошком*, полезность которой вызывала у барона вопросы.
Трупы, плохо различимые в темноте, представляли собой крайне зловещую картину даже для не самой впечатлительной Энид. Поэтому она и не стала обыскивать мертвецов, оставив это дело Ларсу. Лишь прочитала короткую молитву Создателю, прося его упокоить души усопших с миром. Что же за страшные вещи нынче происходят в Ардоне?
Энид заметила, что стоит на чьей-то руке и отступила в сторону - под ногами звякнул металл, блеснувший на свету. Так ведьма стала обладателем стилета  и рядом нашла пустой флакончик из-под духов)*, решив, что хоть какое-то оружие лучше, чем ничего, а потом и барон выдал ей найденную им баночку до кучи. Посмотрев и понюхав содержимое которой колдунья распознала неплохое алхимическое средство, смягчающее кожу. Таким обычно пользовались богатые мужчины.
Ну а теперь, дело за малым - найти Алистера.

— О, да, — восторженно прошептал барон, увидев самого настоящего, живого грифона. Вовремя он догнал группу опального принца. К счастью, Ларс пусть и был отчаянным любителем разного рода живности, но у него хватило благоразумия не делать резких движений и не бежать в сторону волнующегося монстра. А уж чудное подобие грифона так и вовсе привело его в восторг. Жаль, но похоже что его чувства не были взаимны с представителями редкой фауны - одна из загадочных тварей приближалась к группе явно не с добрыми намерениями.
— О, нет, — почти синхронно сказала Энид, увидев пред собой мифических тварей. Уж она-то знала, какую слабость питает к ним мужчина.
Ведьма прекрасно знала, чем все это закончится - уж Ларс точно не устоит перед грифоном или другим зверем. Поэтому следовало защитить барона по мере своих сил - она одернула Ротбауэра и нашептала ему на ухо защитное заклинание**. Пусть все думают, что колдунья просто сообщила ему что-то, не касающееся чужих ушей. И напоследок сжав руку еще раз попросила не делать глупостей.
Потому что геройство - это конечно хорошо, но мертвые герои нужны только легендам.
Превозмогая душевные страдания, барон мысленно метался от одного прекрасного, к другому, но в конечном итоге решил не вступать в противостояние с мантикорой. Но на всякий случай возвел пистолет - кто знает, что еще поджидает их в ночи? Сам же Ларс был больше по части сражения с хорошим щитом и мечом, а не в ведении огня из пистолета, хоть и практиковался в стрельбе у себя в баронстве.
— Мне начинает нравиться эта свадьба все больше. Вот бы еще животные не были дикими и голодными. — Нашептал он ведьме, тревожно поглядывая по сторонам.
Энид облегченно вздохнула, когда поняла, что в кои-то веки Ларс внял ее просьбе и не стал рваться в бой. По-хорошему мужчине, который вступил в схватку с мантикорой и лица которого Энид не видела, нужно было помочь. Но сейчас колдунья не могла придумать, каким образом. На ум приходил только огонь, которого боятся все звери. Или шум - но тут уж не угадаешь, как на него отреагирует разъяренное животное.
— Леди, — шепотом произнесла Гилмор, обращаясь к женскому силуэту, — отступите сюда, к нам, — ведьма предполагала, что мешаться под ногами во время боя дело не самое разумное, а целой компанией можно придумать, как помочь человеку, пока еще державшемуся против зверя. Или в нужный момент отвлечь его внимание на себя.

Отредактировано Lars Rothbauer (2019-03-07 23:09:23)

Врат в бездну там, куда они шли, действительно не оказалось, зато первые предвестники этой самой бездны были тут как тут. И как минимум один из них, а то и оба, были настроены крайне недружелюбно. У Софи тут же неприятно засосало под ложечкой и она рефлекторно сделала несколько шагов назад, все еще в легком оцепенении глядя на оскалившуюся морду существа, имени которого она не знала. Оно, впрочем, ее именем поинтересоваться тоже забыло, справедливо рассудив, по всей видимости, что знакомиться с обедом — это какое-то особенное извращение, на которое оно не готово.

Дочь герцога замерла, от накатившего страха потеряв способность двигаться, и почти наверняка оказалась бы первой, кого твари сегодня удалось бы попробовать, если бы Алистер и Малкольм не соображали быстрее, чем она сама. Впрочем, не то, чтобы чернокнижник был полезен - вместо того, чтобы взять в руки что-то потяжелее он, разумеется, начал колдовать, и Софи тоскливо взглянула за спину — туда, откуда, в общем-то, по ее просьбе должен был появиться Лукас. Его помощь бы сейчас не помешала. Но он так и не появлялся, зато вместо него рядом оказался Ларс с пистолетом в руках и его спутница, мягко советующая ей отойти подальше. Вангенхайм, было, обрадовалась, когда Алистеру удалось отразить первый удар, и ожидала выстрела, но барон... просто стоял.
— Ротбауэр, стреляй же! Или вы, — она оглянулась на женщину, а потом снова перевела взгляд на Ларса. — Предлагаете мне просто понаблюдать за тем, как его сожрет это существо?
Она пристально взглянула на барона.
— Хорошенькая же компания была у Раймара и Тайрона, а я и не догадывалась.

То, что все, кроме мага, явно обрадованного небольшим успехом своего колдовства, и теперь, по всей видимости, больше заинтересованного грифоном, стоят и ничего не делают, порядком раздражало. Софи оглянулась в поисках хоть чего-то полезного и ее взгляд зацепился за большой железный поднос, лежащий рядом с трупом слуги. Вероятно, покойному он был уже не нужен, поэтому Софи подхватила довольно увесистый пласт железа и, сделав несколько шагов вперед, постаралась прицельно метнуть его в существо, надеясь выиграть для Алистера еще чуть времени, а еще на то, что Ротбауэр, наконец, перестанет стоять, как вкопанный, и поможет. Трусом он, кажется, не был. Хотя кто знает?

Малкольм же тем временем плавно передвигался к бьющемуся в агонии грифону, нашептывая что-то, что он находил для животного успокаивающим. Ворон летал вокруг твари, отвлекая на себя внимание, и чернокнижник резко дернулся  вперед, захватывая лапу горестно взвывшего животного. То, впрочем, как могло пыталось только вырваться, но не откусить Таунсенду голову.
— Помощь, мне нужна помощь, — крикнул он, удерживая грифона, как мог. — У него заноза в лапе, он должен успокоиться, если мы ее вытащим!

В голове опять все смешалось: магическая природа катаклизма, о которой говорил Малкольм (и не было причин не верить ему), вчерашняя буря, что-то о грифоне, чего он уже не расслышал, и мантикора, оказавшаяся слишком сильным противником. По большому счету, Алистер уже не думал о том, как победить эту тварь, а только о том, как уйти отсюда живым и очень желательно - целым. Помощи он на всякий случай не ждал, поэтому появление странного человека,  выросшего как из-под земли в нескольких шагах от него едва не ввело его в ступор. Человек и в самом деле приковывал к себе взгляд, и приходилось приложить усилие, чтобы не смотреть на его ужимки и танцы. Похоже, зверь тоже испытывал некоторые трудности с этим, но решил их по-своему. Прыгнул - и пролетел насквозь. Магия, вот, что это было, и все вчерашние сомнения насчет необходимости привлечь магию к своему делу, насчет ее опасности, насчет возможных последствий, как будто ветром снесло. Широкая улыбка выползла на лицо, и теперь, точно зная, что победит, он перехватил меч поудобнее и приготовился к новой атаке.
Его опередили. В темноте, рассеянной только неярким лунным светом, он не сразу понял, что произошло, но гулкий баммм, как будто удар в гонг, взвизгнувшая - едва ли это можно было назвать рыком - и закрутившаяся волчком на месте мантикора, достаточно ясно давали понять, что не следует терять время на размышления. В общем, как и всегда - раз уж бросился в самое пекло, надо идти до конца, а от мыслей только голова болит. Об отступлении теперь не могло быть и речи, Алистер рубанул тварь с размаху, не давая себе труда прицелиться, да и едва ли это было возможно теперь, и вновь занес меч. Мантикора опомнилась быстро, ну или, может, не опомнилась, а точно так же, как и он сам, не смогла найти повода и возможности сбежать, так что ей оставалось только продолжать бой. Опять приготовилась к прыжку, вновь готова было хлестнуть хвостом со скорпионьим жалом, которое покачивалось вперед и назад над ее головой. Если удача улыбнется, можно было бы... Кивнув своим мыслям, Фельсенберг ушел в сторону и, обходя сбоку, ударил снизу вверх, целя в хвост, надеясь лишить тварь ее оружия. Хотя бы одного.