Кастийон-сюр-Арьеж...
Как же много связано лично у него с этим местом. Нет, в столице Ивреса менестрель, как это ни странно, не становился объектом преследования по чьей-либо ревности или же опосля того как провёл ночь в постели очередной обворожительной красавицы... Нет, в этом городе Альбин или же, как его уже много лет звали, Жан-Себастьян Маланфан, предпочитал исключительно два места: лучший и самый дорогой бордель в Ивресе, куда менестрель начал захаживать ещё на заре своей популярности и постоялый двор "Наконечник Пики", место куда менее привлекательное по части мужского населения, но тем не менее так же дорогое сердцу и душе поэта, ибо именно там обосновался Габриэль, хозяин этого самого заведения.
- Хэй-хой, хозяин, встречай гостей! - весело напевая какой-то мотив на лютне, Жан резво перешагнул порог дома, сразу же поймав за рукав кого-то из прислуги и распорядившись, как обычно, позаботиться о своём коняге, дать ему всё необходимое и вообще более не тревожить почтенного менестреля, скрывшись с глаз долой, - Габриэль, где ты там, хрен старый? Совсем уже корни пустил, а ведь когда-то мог ого-го какие вещи творить!
Его названный старший брат и наставник, по нынешним меркам уже глубокий седой старик возрастом давно превышающим полвека, когда-то действительно являлся объектом весьма привлекательным у противоположного пола, однако годы спокойно и оседлой жизни, похоже, дали о себе знать и теперь в начинающем лысеть седовласом мужчине, к тому же явно начинающим полнеть, было сложно узнать того самого красавца Габриэля, который когда-то как сейчас его ученик, так же шастал по миру и зарабатывал себе славу и денежки пением.
- А ты, я смотрю, не слишком спешил, а? Небось опять из борделя? Ну здравствуй, шельмец. - наконец мужчины обнялись, крепко, потому как не виделись года два, после чего хозяин как и полагается таковому, отошёл за стойку, принимать заказ, - Чего изволишь откушать? Я тебе тут могу предложить кое-что, гарантирую - пальчики оближешь. Та-а-ак, - Габриэль какое-то время разглядывал потолок и копошащихся там пауков, после чего снова заговорил, - Та-а-ак… Для начала… Для начала пиво. Ну, чтобы дважды не ходить, полный кувшин бери. А к пиву… Думаю, для пива надо что-нибудь остренькое, с кислинкой, понимаешь? - если и раньше его можно было назвать разбирающимся во всех этих прелестях вкусовых, то сейчас он и вовсе стал на путь настоящего гуру, профессионала своего дела, если можно так выразиться, - Парочку угорьков с чесночком. Как раз на такой случай их отложил. Потом не отказался бы ты от ухи, рекомендую, она у меня самая лучшая во всей округе! Ну и, пожалуй, яичницу. С печёнкой и луком.
Разумеется, что бы не предложил Габриэль, а предлагал он много и часто, как подобает нормальному трактирщику, Жан совершенно не посчитался с целой за всё это, к тому же учитывая что хоть это всё и было не бесплатным, но для него сумма всегда делилась надвое, а то и натрое, если настроение позволяло. Так сказать, по старой дружбе. Разве что ночлег, вот он был бесплатным и комнату его, угловую на втором этаже, никто и никогда не занимал. То так же была своеобразная дань уважения. Впрочем, делить этим двоим было уже давно нечего и если раз в два-три года они и встречались, можно было позволить себе угощение за счёт заведения. Так они и жили - один предлагал жратву и крышу над головой, второй делился новостями из мира и новыми балладами, ежели таковые у него появлялись за время путешествий. И именно одна таковая у него как раз и была. Но озвучивать Жан её не стал даже Габриэлю, сообщив ему что ежели тот хочет, то может прийти к месту проведения турнира и послушать там. И дело было вовсе не в боязни того что его творчество могут перехватить, вовсе нет. Просто мужчина собирался удивлять. В том числе и своего бывшего наставника.
А вот, наконец, и настал тот самый день, которого ждали все, кто собирался насладиться происходящим здесь: гости, приехавшие со всех краёв света, прекрасные дамы, множество прекрасных дам, храбрые и благородные рыцари, что пытались снискать славы или денег, а так же внимания от тех самых прекрасных дам. Словом, вот он - турнир! Раньше Жан как-то не попадал сюда, сначала по причине малой известности, потом просто потому что был слишком далеко и физически не успевал, однако сегодня, теперь, сейчас - он был здесь! Он был здесь и намеревался заткнуть за пояс любого, кто попытается урвать кусок от ЕГО славы, любой другой менестрель или бард что окажется здесь, выступит вторым, ибо первым выступать будет исключительно Жан-Себастьян Маланфан и пусть хоть небо упадёт на землю!
Одно дело - прибыть на турнир по собственной воле, другое же - по приглашению. Приглашение это, к слову говоря, исходило... Впрочем, не важно от кого, не всё ли равно? Главное что оно было. И ещё более главное то, что мужчина здесь и сейчас находится в непосредственной близости от королевской ложи. Разумеется, сея привилегия была дана ему не просто так и потому менестрель клятвенно заверил что у него есть чем удивить гостей и хозяев данного торжества, после чего он мог бы занять свободное место невдалеке отсюда. Как бы то ни было, а известность благотворно влияла на репутацию.
- Ваши Величества, Ваши Высочества, Ваши Светлости, Ваши Милости, прекрасные дамы и благородные рыцари и все-все-все прочие, кто сейчас станет свидетелем происходящего! - менестрель терпеливо ждал своего часа, когда закончатся все представления гостей и ему наконец дозволят выступить, - имя моё слишком известное для того чтобы озвучивать его, однако наверняка здесь имеются те, кто меня ещё не знает по какой-либо причине, - мужчина вышел на середину богато украшенной деревянной ложи аккурат перед началом объявления жеребьёвки и самих конных стычек, - позвольте от всей души сердечно поприветствовать всех собравшихся здесь от имени Жана-Себастьяна Маланфана! - широкий и глубокий поклон, сначала в сторону гостей и зрителей, а потом в сторону рыцарей и тех, кто не мог по какой-либо причине восседать здесь и был вынужден находиться на почтительном расстоянии от ристалища, - я не стану отрывать вас от зрелища которое мы с вами вот-вот будем наблюдать, скажу коротко, как оно есть! Пусть я вырос здесь, на этой земле, пусть и не совсем в том краю где мы с вами находимся, мне ещё ни разу не удавалось выступить перед столь знатными особами и прекрасной публикой! Пусть же запоют трубы в этот самый час! Но позвольте, позвольте, - он сделал несколько шагов в сторону и посмотрел в сторону королевской четы, взглядом как бы прося прощения за что-то, - прежде чем герольд даст сигнал и начнётся турнир, я хотел бы исполнить кое-что для всех вас прямо сейчас! - наконец, окончательно разогревшись пальцами на струнах лютни и набрав в лёгкие побольше воздуха, менестрель начал свою балладу. И пускай звучала она для каждого по-разному, он знал, равнодушным не останется никто...
Окончены войны, да здравствует мир!
Король торжества объявляет.
И рыцарей доблестных вновь на турнир
Блеснуть мастерством зазывает.
Рога голосят,полыхают костры,
И громко шумят озорные пиры!
Ристалища жаждут великих побед,
И после вечерней молитвы.
Во славу оконченных тягот и бед,
Свершится великая битва.
Колышутся гордо знамена в шелках,
И кружат над ними орлы в облаках!
Воочию внемлет сраженью герольд,
Могучие блещут доспехи.
И рыцарям смелым в турнире король
С улыбкой желает успеха.
Их взоры отважны, сердца горячи,
И лязгают звонко стальные мечи!
И кони навстречу галопом бегут,
Волной развеваются гривы.
И всадники лихо сраженье ведут,
Огнем горит пыл их ретивый.
Арена в неистовом темпе дрожит
От бойкого топота твердых копыт!
Любовь и признанье дороже наград,
Отвагой в бою насыщают.
И дамы с восторгом безумным глядят,
Наездники взоры прельщают.
Турнир наградит своего храбреца,
А милые дамы подарят сердца!
Время от времени Жан переводил взгляд на королевскую чету, на прекрасных дам вокруг, на рыцарей, в сторону простых людей, однако музыка, как и слова его, звучали непрерывно на протяжении нескольких минут. Кому-то это покажется вечностью, для других пролетит лишь одно мгновение, кто-то может быть не услышит его вовсе, это было не важно. Важным было другое - он хотел этой балладой проникнуть в сердца людей, воодушевить участников турнира на подвиги, придать уверенности прекрасным дамам дабы не были они слишком строги к побеждённым и конечно же, конечно же, всё его естество словно отражало его собственное отношение к происходящему, его собственные мысли по поводу турнира и воспеваемых в балладе людей. Наконец, доиграв последний аккорд, мужчина снова поклонился всем собравшимся, после чего с почтением обратился непосредственно к королю и королеве, сидящим на самых дорогих местах. Обратился он как будто к обоим, но конечно же больше к королю. И пусть на его лбу выступило несколько капелек пота, он старался не обращать на них внимания.
- Ваши Величества, - и снова глубокий поклон, пусть с лютней наперевес делать это и неудобно, - я буду надеяться и молиться Создателю на то что Ваши сыновья обязательно одержат победу на этом турнире. Один из них, во всяком случае. А теперь прошу меня простить, скромный слуга удаляется на отведённое ему место, за что ещё раз с безмерной благодарностью благодарит.