[indent] Письмо от кузена, в первых строках которого шло, что в родном замке, оставленном под его присмотром, всё в порядке, Лукас просмотрел вскользь. В порядке, так чего ещё желать, вполне достаточно, чтобы уделить больше времени насущным делам – после коронации Алистера Фельсенберга всё вокруг закрутилось ещё быстрее, неумолимо вовлекая Эдера в безжалостный водоворот событий.
Подробнее письмо он прочёл много позже, проскочив поначалу мимо упоминания ювелира и сетований двоюродного брата на то, что его обвели вокруг пальца. Кузен вечно влипал в истории, подобное могло случиться с ним, но не с Лукасом Эдером, человеком в крайней степени осмотрительным и к риску не склонным.
Уже засыпая, перебирая перед мысленным взором картины недавних дней, он вспомнил о драгоценностях, правда совсем в другом контексте и внезапно сел в кровати, скидывая одеяло.
Дотянулся до ларца с письмами, торопливо вытащил и перечитал место, где кузен рассказывал, что коварный ювелир живший около полугода в столице герцогства, появившись с вполне приличными рекомендациями, был вхож во многие родовитые дома, ремонтировал и чистил драгоценности, оставляя вместо них такие искусные подделки, что сразу и не отличишь от оригинала.
Брат спрашивал: не приглашал ли Лукас ювелира, имя_такое-то, к себе, а если да, то все ли фамильные ценности в сохранности?
Вот тут то и вспомнилось, что мать торопила с обновлением некоторых вещей, довольно редких и дорогих, фамильный ювелир, что был уже в летах, болел и позвали другого, из города… Безда его забери! Был он у них, точно, имя то самое.
Не поленившись, Лукас  зажёг новую свечу и написал сразу и секретарю, и матери, с  просьбой обстоятельно всё проверить.
Спешил не столько от страха потерять драгоценности, которыми, конечно же дорожил, а потому, что гнал из головы нехорошие такие мысли. Слишком уж складно сходились фрагменты мозаики, последним куском которой могло быть его ограбление. Слишком уж вовремя появилась в замке некая симпатичная особа, слишком уж быстро она отыскала дорогу и в библиотеку, и в кровать к Эдеру, и к шкатулке с алмазами. Чёрт!
Лукас от души пнул стол, чем разбудил слугу, а уж тот проснулся, то стребовал себе вина и сыра.

Дождь, как зарядил с утра, так и не прекращался, делая сумерки особенно неприятными. Вдвойне противно было в такую погоду находиться в дороге, поэтому Люк сердито и резко ответил на звонок матери, быстро оборвав разговор. Если бы не она, сидел бы сейчас дома, просматривая биржевые котировки, а не ехал по мокрому асфальту в строну фамильной кучи камней.
Хорошо устроился старший братец – живёт себе в столице, протирает штаны в юридической фирме, в офисе на шестнадцатом, или каком там, этаже, скинув все заботы по памятному семейному достоянию на него.
До родового замка оставалось всего ничего – сквозь дождливую дымку уже виднелись вдали очертания башен и шпилей, заставляя Люка снова удивляться, что отцу – не без активного давления со стороны матери, конечно, удалось сохранить за собой эту громадину. Замок был два дня в неделю открыт для посещений – не весь, а центральная часть, конечно, что давало некоторые дотации и льготы от государства, но заставляло, с другой стороны, заниматься реконструкцией. Хотя бы центральной части. Вспомнив, сколько проблем пришлось разрешить,  занимаясь только восстановлением сантехники, а по сути – заменой полностью, от проекта, до кучи угробленных денег, проведением её с нуля в старинном сооружении, - Эдеру хотелось витиевато выругаться.
Ну, да ладно, с этим справились. Сегодня вот, мать организовала в Флюскёниген приезд реставратора – осмотреть полотна в портретной галерее, требующие немедленного восстановления. Мастер должен прибыть своим ходом – это хорошо, часть работ оплатит фонд поддержки памятников истории – тоже неплохо, но вот Люк безбожно на встречу опаздывал из-за погоды – это не очень.
На мосту, что и требовалось ожидать, образовался затор. Где-то там далеко впереди лениво мигала огнями полицейская машина, водители устало переругивались, когда кто-то пытался протиснуться вперёд, но обречённо ждали, пока перегородившую дорогу машину, попавшую в аварию, оттащат в сторону.
Люк приспустил стекло, закурил, а потом и вовсе вышел. Размяться и осмотреться. С тем, чтобы быть облитым с ног до головы выскочившим из пелены дождя мотоциклистом. Спина, обтянутая чёрной кожей, тёмный шлем, мелькнули и исчезли впереди, оставив Эдера сердито возмущаться подобной наглостью.
«Проклятые суицидники» - хлопнул дверью авто, садясь за руль – вроде бы наметилось движение и он, возможно, будет в замке не самой глубокой ночью.

Отредактировано Lukas Eder (2019-08-11 19:40:52)

Мост надо рвом, который тоже пришлось не так давно реконструировать и укреплять, теперь выдерживал вес машины, поэтому Люк припарковался во дворе, на специально присыпанной гравием площадке, дабы не портить брусчатку – старина, будь она не ладна, требовала бережного к себе отношения во всех проявлениях.
Он даже не смог бы точно сказать, как относится к наследию предков - любит, гордится, тяготится? Пару поколений Эдерам было совершенно не до замка - жизнь менялась, появлялись другие интересы, стремления, члены семьи разлетелись кто куда, а в одиночку подобную махину не потянуть.
Хотя дед, пока был жив, повторял, что не будет никому из их рода семейного счастья, если не пронести невесту под главными воротами - в замок. Все посмеивались, веря и не веря в приметы, но брат вон, намаявшись с первым разводом, вторую жену привёз сюда и бодро волок на руках. Люк, старательно избегая до сих пор долгих отношений, только веселился, глядя на его старания, но, кто знает, как сложится жизнь.

Дождь вроде бы закончился, но не желал сдаваться, оседая на лобовое стекло унылой водяной пылью, за скрипом и мельтешением дворников Люк и не рассмотрел сразу, что по лестнице кто-то спускается – перегнулся и шарил под сиденьем, выуживая телефон. Поставил его на беззвучный режим, но мать продолжала набирать, гаджет трясло истеричными конвульсиями от вибрации, вот и уполз по полу, свалившись  по пути.
Пиджак не грел и не спасал от дождя, но Эдер всё равно поднял воротник, подхватил рюкзак и папку с документами, чуть не уронил её, поскользнувшись на мокрых булыжниках, и поморщился, понимая, что все его телодвижения, оказывается, были видны постороннему человеку.
Прищурился, поначалу подумал, что по лестнице спускается подросток, и только потом понял, что перед ним женщина.
- Это вы чуть не сбили меня на дороге? – опознав знакомый шлем и мотоцикл, Люк дал волю раздражению, только после этого задумываясь, а что незнакомый человек в такую погоду здесь делает. – Постойте, - вновь перехватил папку, - так это вы реставратор?
И всунул ускользающую вещь женщине, - тогда это вам. Копии договоров с вашим агентством и благотворительным фондом.
Освободив руки, Люк отодвинул незаметную металлическую пластину на старинной двери в полтора человеческих роста, и ввёл код. Сигнализация пискнула, отключаясь, теперь оставалось только приналечь, толкая разбухшее дерево и войти.
- Прошу, - сразу свернул в гостиную, не заботясь о том, чтобы искать включатель – датчики реагировали на движение и коридор постепенно наполнялся светом, медленно добираясь до огромной люстры под потолком холла, - сюда.
Электрический камин в одно мгновение наполнился приветливым алым сиянием, в общем сплошная магия, не иначе.
Только налив коньяка в два тяжёлых стакана Люк вспомнил, что не представился и толком не поздоровался.
- Я один из хозяев этого великолепия, простите, дорога выдалась не из лучших.  Будете? – протянул стакан примирительным жестом.

Иво давно ждал это момента. Он, конечно, давно не работал на паука, но не забыл, как тот не желал его отпускать и даже нанял громил, чтобы прирезали в подворотне. Да и в дальнейшем проклятый скупщик краденного не раз перебивал вору выгодные дела. Зато сейчас у Иво был на руках козырь, с которого пойти нужно очень осторожно, не торопясь.
А пташка-то почти не изменилась, - думал он про себя, незаметно отслеживая девушку. – Даже вроде как похорошела, а может просто сейчас не выглядит такой перепуганной.
- Так что ты хотела мне рассказать, Лизхен, - прошептал на ухо, догнав светловолосую в переулке, когда та, видно устав ждать, вышла на улицу.

Отредактировано Lukas Eder (2019-06-09 00:09:34)

[indent] В залитой мягким светом и теплом комнате, после промозглой сырости ekbws и довольно суматошного дня, хотелось вести неспешные беседы, отпивая из бокала понемногу, не торопясь. И рассмотреть, наконец-то, гостью, оказавшуюся весьма привлекательной девушкой.
- Вы правы. Лукаш Эдер, младший брат Герберта Эдера, который у нас номинально главный наследник титула и замка. Впрочем, для нашего дела это не важно.
Люк сделал приглашающий жест и сам расположился в кресле, отметив, что девушка замешкалась, опасаясь ступать на паркет. В залах, где проводились экскурсии, в такую то погоду служащие непременно заставили бы посетителей натянуть бахилы. Эдер улыбнулся – хоть тапки предлагай, право слово.
- Будем знакомы, представитель компании, Эм Ферма. Можно просто Эм? А меня зовите Люк, если угодно, так привычнее.
Бокал он поставил на стол, оставляя за гостьей принятие решения: быть или не быть, пить или не пить.
- Учитывая состояние дороги, погоду, и то, что пока мы с вами дойдём до помещения, где хранятся полотна, уже стемнеет, - Люк покачал головой, вспоминая, как мотоцикл рискованно сновал между авто. – Оставайтесь. Как гостеприимный хозяин я даже настаиваю, чтобы вы переночевали в замке.
Посмотрел оценивающе. Вроде бы девушка не склонна к бурным проявлениям чувств и выглядит вполне себе толковым специалистом. Его заверили по телефону, что эксперта пришлют с солидным опытом работы и даже с искрой таланта, в голосе представителя фонда, помнится, звучала неподдельная гордость, так что Люк решил, что речь идёт о мужчине. Ну, да ладно, сейчас другие времена, не стоит судить по одежде… или по стройным ногам и прочим прелестям фигуры.
- Если волнуетесь о безопасности – то зря. У нас тут есть отдельное, недавно переоборудованное крыло. Моя невестка хотела открыть гостиницу, когда возродилась мода на свадьбы и прочие торжества в старинном антураже, но в результате здесь венчаются и отмечают юбилеи с имянаречениями только родня и близкие друзья, народу хватает.
Люк, видя, что девушка всё же напряженно сидит на самом крае кресла, с сожалением отставил бокал и поднялся, приглашая идти за собой.
- А я буду ночевать здесь, в центральной части. Запрёте дверь, я включу сигнализацию – будете спать, как в банке под охраной.
Поднявшись по ступеням на второй этаж, Эдер взял из ниши фонарь, стилизованный под старину, но всё же на батареях, и, держа его за толстое кольцо, повёл Эм в глубь галереи, пока они не оказались у входа в просторную комнату, где вдоль стен стояли в ряд картины в старинных рамах.
- Подняли из хранилища, но не развешивали. Где-то одна пятая из собрания у нас находится на стадии реставрации, часть в хорошем состоянии, до остальных пока руки не добрались. Спасибо деду, что организовал и всю коллекцию упаковали и убрали, а то бы ничего не осталось.
Пропуская специалиста Эдер отступил в сторону и сам разглядывая потемневшие от времени полотна. Здесь были только вещи из портретной галереи, хотя в собрании имелись образцы самых разных жанров и стилей. Смотреть на лица, строгие, словно лики, предков, было немного странно – с этими людьми тебя ведь связывало кровное родство, - и волнующе, если дать волю воображению.
- Тут уже сейчас не хватает света, поэтому вам придётся остаться, - улыбнулся Эдер. – Мне  ведь обещали качественную экспертную оценку.
Понимая, что чаша весов сомнений девушки неминуемо склонится в его пользу, Люк улыбнулся шире.
- Поужинаете со мной? Я готовлю, вернее разогреваю лазанью из запасов – вы рассказываете. Как и почему стали реставратором, идёт?

Запутавшись в ткани длинными ногами, Иво тихо чертыхнулся, вот же плутовка. Но быстро выровнял положение, слегка наступив на подол девушки, и злорадно хмыкнул, то-то же!
- Я ведь не просто так припозднился, пташка, - входя следом за светловолосой он несколько раз оглянулся, внимательно всматриваясь в тени, что таились между домами.
- Прогулялся вокруг, расстроился, и ждал удобного момента, чтоб подойти. За тобой присматривают, Лизхен. Ты  в курсе, это твои попечители заботятся, или сюрприз?

***

Пожалуй, ответ Лукас знал ещё до того, как распечатал письмо и прочёл ответы матери и управляющего, подтвердившие его опасения, но всё равно вышел из себя. Сам не понимал, почему так разозлился – самолюбие ли взыграло, что обвели вокруг пальца, как обуреваемого похотью юнца, захлестнула ли обида – ведь доверился, пусть немного, впустил в дом, предложил кров и защиту. Разъедало кислотой – ведь не отказал бы помощи, если бы Луиза попросила, но ей видимо не это было нужно, а азарт охоты, кураж от лёгкой наживы.
Лукас скомкал бумагу, потом расправил и яростно разорвал на мелкие куски, представляя, как сжимает точёную шею обманщицы. Хорошо, что девушка была далеко, а то мало ли что могло приключиться.
На утро, немного успокоившись, Эдер счёл, что не намерен обиду прощать, тем более, что Луиза – если её действительно так звали, работала явно не одна, а с кем-то, или на кого-то. Спускать ограбление шайке пройдох герцог намерен не был точно, а потому разослал указания своим людям и по следу лже ювелира, а также притворщицы, что звала себя Луиза Фурнье, отправились опытные ищейки.

Отредактировано Lukas Eder (2019-06-12 22:51:57)

[indent] Увлечённость любимым делом невозможно скрыть, она буквально брызжет во все стороны, заражая окружающих. Люк почувствовал даже лёгкий укол зависти – исключительно белой, глядя, как девушка загорелась, рассматривая старинные полотна. Казалось, она с трудом сдерживается, чтобы не взять каждую картину в руки, осмотреть вблизи, ощупать и  даже обнюхать. Он с улыбкой наблюдал за подобной внутренней борьбой, но не торопил – время сейчас работало на него.
Сам Эдер довольно давно уже, наверное последние пару лет, не испытывал подобного подъёма. Работа – а занимался он кризисным менеджментом, помогая разорившимся компаниям с процедурой банкротства, или же, в редких случаях, если был шанс, выбраться из долговой ямы, в которую они падали из-за бестолкового ведения бизнеса, - приносила немалый доход, но душу последнее время не грела. Может, поэтому он сдался уговорам матери и согласился вплотную заняться реконструкцией замка, хотя раньше бывал тут наскоками, в основном нанимая подрядчиков и присматривая за ходом ремонтных работ.
Наверное, пришло время сменить род занятий, да и – кто знает, - обзавестись, наконец-то, семьёй, порадовать мать очередной партией внуков. Мысли пошли уж в совсем нереальное русло, и Люк переключился на гостью, показывая дорогу на кухню. Это помещение обновляли одним из первых, а как же иначе, пытаясь сохранить налёт старины, но использовать самые современные технологии. По мнению Эдера дизайнеру удалось вполне удачно сочетать новейшее оборудование со всякими там котелками-сковородками и каменной кладкой стен. Даже огромный очаг был оставлен, как свидетель былого кухонного величия, правда чисто в декоративных целях.
- У меня масса самых разнообразных талантов, - широко улыбнулся Люк, первым делом открывая бар. – По правилу, гласящему, что не рекомендуется понижать градус, могу предложить вам брэнди и… брэнди.
Он быстро разлил напиток по двум бокалам, достав их из огромного деревянного шкафа, занимающего пол стены, и поставил на стол.
- Например в детстве мы соревновались с братом, кто дальше плюнет, и я всегда выигрывал. Впрочем, и в попытках доплыть до середины реки я его обгонял, а потом ещё и хвастался всем и каждому, что обыграл старшего брата, поэтому, сами понимаете, мы всё время дрались.
Соперничество между ними закончилось только тогда, когда Герберт увёл у Люка девушку и неожиданно для всех, а в первую очередь, наверное, для себя самого, женился на ней. Впрочем, брак длился не долго и счастливым его точно назвать было нельзя, а общаться братья начали снова совсем недавно, встретившись на похоронах отца.
- Руки помыть можно там, - он указал в угол, где размещались мойки, - а если хотите помочь, то сядьте вот здесь и хвастайтесь. У вас же есть уникальные таланты?
Из морозильной камеры Люк достал заготовку для лазаньи, заботливо приготовленную поварихой, что приезжала два раза в неделю. Для торжеств и разнообразных мероприятий различных работников приглашали или из Девлина, столицы округа, бывшего  в давние времена герцогством Эрнсте, или из столицы, это если уж намечалось нечто совсем грандиозное.
Переложив заготовку в форму, Эдер включил духовой шкаф и поставил на плиту кастрюлю.
- Где-то тут должен быть и соус, я точно помню инструкцию, - он нырнул в холодильник, провёл небольшие изыскания, в результате которых выставил на стол искомый контейнер и блюдо с сырной нарезкой разных сортов.
- Почему реставрация? – он снял с блюда плёнку и отправил кусок сыра в рот. – Обычно всем нравится творить. Создавать что-то неповторимое, своё, а не приводить в порядок чужое.

Прочитав о том, что мошенницу удалось отыскать и задержать, а затем и при надлежащем сопровождении доставить в Флюскёниген, Лукас испытал несколько противоречивые чувства. Он до сих пор злился, и гнев его ничуть не стих, когда самые отвратные предположения подтвердились – да, особа, что гостила в его замке, находилась в сговоре с личностями, промышлявшими отнюдь не честными способами.
Люди, которым герцог хорошо заплатил сейчас занимались тем, чтобы выявить, кто был организатором целой серии подлогов в самых уважаемых домах, и его обнаружение было лишь вопросом времени. Передавать ли потом преступника в руки правосудия, Лукас пока не решил. Времена тяжёлые, тюрьмы переполнены, стоит ли добавлять господам судейским работы?
А вот то, что Луиза – до выяснения всех обстоятельств Эдер продолжал мысленно называть её так, теперь находится под его защитой – и под замком, безусловно тешило.
Он написал девушке, объясняя почему её привезли в замок, и отправил письмо вместе с теми, что писал домой.
«Вы меня обманули, Луиза, или каково ваше настоящее имя, леди? Похитили вещи, являющиеся фамильными ценностями, использовав моё доверие, за что придётся рассчитываться. Очень рекомендую дождаться моего возвращения – в случае попытки побега вас поймают и обойдутся намного суровее, чем при первом задержании.
Так же советую честно назвать моему секретарю своё настоящее имя, оно всё равно станет известно моим людям, но так вы облегчите им работу, а себе участь.
герцог Эрнсте»

Отредактировано Lukas Eder (2019-06-18 11:16:33)

[indent] К тому моменту, когда пришло письмо от мошенницы, Лукас уже знал всё и про то, где она выросла, в какой среде воспитывалась, и как именно вышла замуж. Кто её родня, чем занимается каждый из родственников, где сейчас находится, каков его доход и чем каждого можно уязвить, будь у герцога такое стремление.
Собственно, спрашивая Луизу о точном имени, Эдер требовал признаться использовала ли она чужое имя и титул – вот они как раз могли быть настоящими и реально существующая Луиза Фурнье, и такое не исключалось, ведать не ведала, что некто путешествует, прикрываясь её биографией.
Но особа и имя совпали, сошлись воедино, что, собственно, не умаляло вины обманщицы. Она действительно промышляла ложью и подлогами, вероятно и воровством, о котором никто пока не заявлял. Лукас криво усмехнулся, читая об этом в донесении. Оно и понятно, кому охота выставить себя дураком перед соседями, знакомыми, а то и женой, рассказывая, что тебя облапошила вот такая «гостья».
При мысли о том, как именно девушка получала подобного рода «приглашения», в памяти сразу всплывали подробности жаркой ночи и у герцога сжимались челюсти. Он не был ханжой – не ему обсуждать, что там у кого происходит за дверями спальни. Он не был судьёй – не ему взвешивать, какова вина в происшедшем девушки, а какая часть ответственности ложится на мужчину. Он сам, если бы после отъезда Луизы обнаружил пропажу денег – пусть и крупной суммы, лишь усмехнулся бы, сочтя, что оно того стоило. Да если бы девушка попросила – кто бы ей отказал?

Убеждая себя, что его задела лишь пропажа особо ценных фамильных реликвий, Эдер понимал, что сам себе не верит. За долгое время он позволил кому-то приблизиться – не открыл душу, не рассказал чего-то особенного, тайного, личного, всего лишь приоткрылся, но его тут же попытались использовать.
Понадобилось некоторое время, чтобы ярость от осознания подобного факта перегорела. Что поделаешь, женщины вообще по натуре весьма переменчивы, а ему видно особенно везёт встречать отъявленных лгуний.
Читая письмо он не простил, но уже вполне мог понять.
И чуть неровно, словно бы в волнении выведенные строки - этому Эдер тоже не верил, всё игра, как и резкие зачёркивания, - подтверждали то, что Лукасу уже стало известно. Оставшись в одиночестве Луиза искала выход. Не поехала назад к родителям, на шее которых итак висели младшие дети. Не ушла в монастырь, не покончила с собой – это внушало уважение. Тот путь, которые она избрала требовал ума, смекалки, выдержки, актёрского таланта даже. Браво.
Лукас сложил стопкой листы донесений, убрал в ларец.
Шлейф подлогов и краж за «ювелиром» тянулся впечатляющий, на несколько герцогств и лет, с этим ещё разбирались, но то, что девушку герцог не выдаст, он уже знал твёрдо. Ему нужен был малейший повод, просьба с её стороны, чтобы защитить – в коротком послании имелся намёк на эту самую просьбу.
Герцог всё ещё здорово злился – ничто так долго не болит и не ноет, как уязвлённое самолюбие. Куда там мукам ревности, хотя обычно они переплетаются в тугой смертельный жгут, не давая думать и дышать.
Луизе Фурнье
Благодарю вас, сударыня, за то, что не чините препятствий моему частному расследованию. Ваши сведения подтвердились, после опроса вашей родни о внешности особы с именем, которым вы назвались. На данный момент мне не возвращены украденные вами ценности, поэтому вы останетесь под стражей. К тому же Флюскёниген, учитывая происходящее в стране, остаётся одним из самых безопасных мест.
Герцог Эрнсте

Отредактировано Lukas Eder (2019-06-24 21:01:50)

Вообще-то Люк считал, что у него было самое обычное детство, пока не вырос и не пообщался с другими людьми, которые, оказывается, проводили годы младые куда как менее разнообразно.
- Мы не жили здесь постоянно. Вообще к нашему стыду, как владельцев подобного великолепия, несколько поколений назад замок стоял практически заброшенным. Семья разъехалась, состояние после нескольких войн раздробилось и растаяло, потому как поменялся уклад жизни, экономика, всё, а эдакая громадина за переменами не успевала.
Наверное, Флюскёниген постигла бы участь многих подобных сооружений – или стоять живописными руинами, или отойти под владение государства и стать куцым музеем. Очень убогим, потому как сюда необходима прорва средств, чтобы привести в  божеский вид, я уж молчу о полной реконструкции.

Поймав себя на том, что размахивает лопаткой, которой собирался размешивать соус, указывая на вентиляцию и новое оборудование, Люк хмыкнул и поднял крышку кастрюли. Содержимое пока не нагрелось, поэтому он отдал должное качеству бренди и продолжил.

- Всё изменилось, когда мой дед стал играть на бирже, продавая золото. Причём первые слитки, стартовый капитал, он нашёл в тайнике здесь, в подземелье. И уверовал, что замок приносит ему удачу. С тех пор сюда стали понемногу вкладывать, что-то ремонтировать, что-то менять. Жить мы тут не жили, но на лето съезжались, хотя бы на месяц. У моего отца есть брат, а мать вообще из многодетной семьи, их пятеро, поэтому я счастливый обладатель бесчисленного множества кузенов и кузин. А так же родного старшего брата, и сводных – сестры старше, и брата младше.

Улыбнувшись девушке, Люк покачал головой с улыбкой, вспоминая, что тут творилось, когда привозили детей на лето. Впрочем, не за горами тот момент, когда всё повторится – стоит только племянникам немного подрасти.
- Быть старшим не так интересно, соглашусь. Куда приятнее быть средним – когда надо ты младший, хочешь покомандовать – есть те, кто меньше тебя.
Разговаривая он посматривал на девушку и оставался доволен тем, что видел – Эм согрелась, расслабилась и уже вполне вольготно чувствовала себя в его обществе.
- Хм… - придирчиво протянул Люк, пробуя на вкус. Он добавил в основу специи и мелко порубил зелень, понемногу каждой, что обнаружил в холодильнике. – Неплохо. И я вовсе не о вашем таланте гонять на убийственной штуке. А вот варить кофе – отличный талант, пожалуй, если мы не отравимся после моей лазаньи, я попрошу вас продемонстрировать.

- Рискнёте попробовать? – он, улыбаясь, держал ложку с соусом, пробуя который, девушке пришлось бы довольно близко к нему наклониться.
- Когда живёшь один, чему-то да научишься, - ответил на вопрос. – Хотя готовлю редко, отнимает много времени, проще нанять того, кто будет этим заниматься.
Форма была отправлена в духовой шкаф, а Люк доверил гостье ответственную миссию по сервировке стола, добывая всё необходимое  из того же шкафа, что и стаканы.
- Живые картины? В этом что-то есть, в детстве мне всегда казалось, что лица с полотен на меня смотрят, аж жуть брала. Но восстанавливать подобные хрупкие вещи – это не для меня. Слишком кропотливая работа. А вот отремонтировать северную башню – вполне. Надеюсь закончить до первых морозов, нашёл хороших подрядчиков. Говорят, по легенде, там была заточена принцесса, сидела одна одинёшенька и отсылала короткие письма с вороном.

Отодвинув стул, помогая девушке сесть, Люк хмыкнул.
- Воронов тут как раз в избытке, начиная с родового герба. А что до известного неизвестного – про статуи я что-то такое слышал. Они были ярко покрашены, да? Такое аляповатое варварство, кто бы мог подумать, а мы рисуем себе древних эдакими монохромными эстетами, - улыбнулся Эдер. - Хотя сейчас, белоснежными, они великолепны.
- Что скажете? – Люк дождался, пока девушка попробует блюдо и прищурился, - у меня есть шанс получить утром кофе, приготовленный вами?

Отредактировано Lukas Eder (2019-06-26 07:08:09)

[indent] Иногда то, что так волновало тебя, буквально вчера, теряет свою исключительную значимость за считанные мгновения.
Лукас, который никогда не рвался к военной карьере, не тешился бранными подвигами, он и участие в турнирах то воспринимал не иначе, чем развлечение, что уж там говорить о настоящих поединках. На случай – кто бы мог подумать такое? – осады его графского замка имелись специально обученные люди, во главе с капитаном стражи, возглавлять которых у бывшего графа Леонхарта и в мыслях не возникало.
Но случилось так, что дорога судьбы вывела его на поле брани с мечом в руках. Тут уж нельзя было ударить в грязь лицом – этого в буквальном смысле делать не следовало, затопчут, да и в переносном не желательно – духи предков не простят.
Насмотревшись на смерть, собирающую обильную жатву, замарав руки в чужой, да и собственной, крови, на некоторые вещи смотришь иначе и куда как проще.

Прочитав послание от Луизы в мерцающем свете дрянной свечи, в шатре, где можно было на время условно отгородиться от окружающих – хоть видно не было привычных угрюмых физиономий, от звуков же ткань не укрывала вовсе, и все эти стоны раненых, ругань, плевки, ржание лошадей, звон оружия, так и доносились со всех сторон, -  Эдер лишь устало улыбнулся.
Девушка была жива, здорова, в хорошем настроении, чтоб поддеть его довольно ехидным вопросом – отлично. Это радовало, возвращало надежду в то, что обычная, нормальная жизнь вне мешанины крови и пота сохранилась и к ней, когда-нибудь, можно будет вернуться.
Особенно радовал Эдера нахально поставленный Луизой вопрос. Хороший вопрос, надо заметить, который он и сам себе задавал, откладывая ответ тоже на как-нибудь, потом.

Ответное послание герцог писал на рассвете, солнце даже не начало растворять темноту неба, зато большая часть лагеря вокруг спала, было не в пример тише.
Госпоже Фурнье
Вы проникли в мой дом обманом и тем же путём завладели ценным имуществом, которое вам не принадлежит. Вне зависимости от ваших мотивов – вина есть, и она вполне доказуема. Если у ваших действий есть смягчающие обстоятельства – самое время поставить в известность о них меня, или моего секретаря, пока не стало поздно.
Пока я не получу свои вещи назад, не приму решения отдать ли вас в руки местного правосудия, сударыня, или же воспользоваться своим правом хозяина дома, в который вломились.

Лукас задумался и снова улыбнулся. Отвечать или нет на заданный, даже не так – заявленный девушкой вопрос? Сейчас ему было уже наплевать отыщутся ли алмазы, хотя его убеждали, что шанс вернуть украденное есть. Жаль, конечно, но это просто холодные камни, не человеческая жизнь. Обида же никуда не делась, теперь даже не ясно - больше на девушку, что, играя, подарила, а затем отобрала надежду на что-то такое… особенное, или на себя, ведь расслабился и поверил в то, чего не существует по определению.

В замке вы содержитесь в качестве подозреваемой, если вам так угодно – до моего возвращения. Если вас вводят в заблуждение комнаты, где вас поселили, то двумя этажами ниже в Флюскёнигене имеются отличные казематы, можете перебраться туда.

Эдер усмехнулся и вспомнил, как Луиза следила за ястребом, терзавшим добычу. Как блестели её глаза, трепетали ноздри… Почему один человек за несколько часов становится понятным и близким, а другой остаётся чужим, прожив бок о бок несколько лет? Почему одну женщину не можешь забыть после пары ночей, а другую не вспомнишь после совместного года? Нет ответа, просто… так бывает.
Сейчас, когда Эдер не знал, что с ним будет через несколько часов, он, в общем-то, ничего от Луизы и не хотел. Знать, что она, как его мать и дети жива и находится в безопасности, само по себе было подарком.

Но лучше оставайтесь там, где находитесь, Луиза, а в случае, если я не вернусь, вам возвратят все ваши вещи, карету и небольшую сумму денег, достаточную, чтобы добраться до ваших родителей.

Добавил он быстро, не подписываясь, и запечатал оттиском перстня с гербом Эрнсте, пока не передумал и не пожалел о внезапном проявлении чувств. Хватит и того, что дал указание позаботиться о мошеннице в случае его гибели.

Отредактировано Lukas Eder (2019-07-06 22:04:09)

[indent] Им практически удалось – войска под знамёнами Фельсенберга медленно втягивались в столицу, и словно талое полноводье, о котором вроде и знаешь, что может случиться, но до последнего не веришь, растекались по улицам.
Верил ли Эдер, что они дойдут так далеко? Сейчас то он уверенно мог заявить, что да, без всяких сомнений, иначе его тут и не было бы, полностью отбросив те ночи, когда лежал без сна, тупо пялясь в потолок и кляня себя за безрассудность и внезапное, на старости лет, увлечение авантюрами.
Оставалось всего-ничего – вышибить остатки вражеских войск, взять королевский дворец, короновать Алистера. И можно отправиться домой, хотя бы на время, попытаться смыть с себя кровь и гарь, запах которых, казалось, буквально въелся в волосы и кожу. Быть может, так оно и было.
Проезжая мимо часовни, двери которой были распахнуты, Лукас подумал, а не зайти ли, вознести молитвы. И сдержался. Он давно уже ни о чём не просил Создателя – за свою жизнь следует бороться самому, а жизни близких и так в его воле.
Письма сейчас Лукас практически не хранил – кто знает, в какие руки может попасть переписка, да и в них самих старался ни о чём важном не упоминать – по той же причине. Поэтому, пробежав глазами по строкам из послания Луизы, только усмехнулся. Девушка настаивала на своей невиновности – Эдер не верил, ни единому слову. Но вот упоминать об этом, действительно, пока не стоит. Доберётся домой, поговорят глядя в глаза, тут Луиза права. Что до остального… Он отчётливо уловил в кратких строках тревогу, что не удивительно. Женский удел тревожиться – за отца, мужа, детей.  За себя, когда ты пробиваешься в жизни без поддержки. Особенно, когда ты зависишь от чужой воли настолько, как мошенница сейчас. Что ж – это был её выбор, знала, на что шла, рискуя. Тут у герцога не было сочувствия.
А вот в другом вопросе…
Считал Лукас вполне неплохо, а уж дважды два мог сложить легко. И когда рядом на столе лежали записка от девушки, и отчёт секретаря, где среди прочего упоминался и визит лекаря к «особой гостье», выводы напрашивались сами собой.
Результат не обязательно мог быть четыре, столь наивен Лукас не был – девушка не жила с ним постоянно, да и это такая себе гарантия, но. Он был. Как и требование от госпожи Фурнье вернуться.
Обмакнув перо в походную чернильницу, Лукас хотел уж было написать, что раз дама желает его дождаться, он не против. Пусть свободно перемещается по замку и ждёт. Резкая вспышка раздражения подавила порыв на корню – он не был уверен, что это не очередная уловка, чтобы дать затем знать своему сообщнику, а может и любовнику, где её содержат.
На чистый лист чуть не шлёпнулась увесистая клякса, но Эдер вовремя остановился, аккуратно стряхнул лишние чернила и взял себя в руки. Глупо ревновать вообще. Ревновать по сути чужую женщину – глупее стократно.
госпоже Луизе Фурнье
Можете именовать себя, как вам заблагорассудится, сударыня. Факты от этого не изменятся, об этом знаю я, знаете вы. В одном вы правы: раз я не предпринимаю в отношении вас решительных мер, то и обсуждать более нечего, до моего возвращения. Надеюсь во вполне обозримом будущем, но на всё воля Создателя.
Мне написали, что вы желаете быть полезной – что ж, похвально. Стремление помогать ближним в суровое время делает вам честь, я совершенно не против, что вы будете иногда посильно участвовать в делах приюта. Заодно можете написать мне,  как они проистекают, потому как вдовствующая герцогиня не пишет из-за возраста, а у секретаря и управляющих полно других забот.
Лукас Эдер, герцог Эрнсте.

Отредактировано Lukas Eder (2019-07-07 16:36:40)

[indent] Оказалось, что, когда есть внимательный слушатель, Люк способен долго и увлечённо рассказывать о своих планах по реконструкции замка, трудностях, сомнениях и удачах.
- Нет, если бы я хотел вас заточить, то держал где-нибудь поближе, - усмехнулся он. – А до башни брести под дождём довольно далеко, да и там сейчас всё в строительных лесах, шею можно свернуть. Но я надеюсь, что до зимы наружные работы удастся завершить, а устанавливать оборудование можно и в холода. Там планируется современный лифт, хотя и старинная винтовая лестница будет сохранена, на самый верх, где обустраивается небольшая обсерватория.
После того, как я наткнулся на проржавевший, но исправный телескоп, которому пара сотен лет, не меньше, буквально заболел этой идеей. Автоматически открывающийся купол, электроника, которая будет вести журнал наблюдения за звёздами…
Усмехнувшись, Эдер постарался притормозить, всё же нельзя вываливать столько информации на человека, с которым пару часов, как познакомился. Особенно, когда человек этот – привлекательная девушка. Присутствие Эм приятно волновало – не заставляло напрягаться, или следить за каждым жестом, наоборот, создавало тепло в довольно-таки просторной замковой кухне. Словно они уже виделись когда-то прежде, просто он позабыл об этом, но где-то на подсознании терпеливо ждал встречи...
Скорее всего, заключил он для себя, дело в обстановке и погоде. Познакомься они в городе, в привычной среде, за деловым ланчем, как и планировалось, всё пошло бы совсем иначе. А здесь – замок, полумрак, стелящийся под высоким потолком, шум дождя за окнами, вместе они придают обычному ужину совершенно другую тональность.
- Свечи стали бы отличным штрихом, - согласился Эдер, признавая, что его увлекла нехитрая игра в слова и жесты. Взволновало то, как губы девушки приоткрылись, когда она слизнула капли соуса, и лукаво посмотрела на него из-под ресниц.
- Но тогда пришлось бы отыскать для вас подходящее платье в пол, а мне натянуть смокинг. Оставим для следующего раза и официальной обстановки столовой. Зато я могу создать видимость того, что горит очаг.
Иллюзорное пламя лениво лизнуло видимость поленьев, зато тепло шло самое настоящее, пусть и электрическое.
- Мне кажется, эти господа на портретах немного, самую малость, но иронизируют над нами, - показал в сторону портрета, который девушка установила на уровне столешницы и теперь у них образовался третий собеседник. – Будто им известно нечто такое, что нам только предстоит открыть для себя. Это нечестно.
Он улыбался. Добродушная насмешка предков не смущала Люка, особенно в хорошей компании за вкусной едой и занимательной беседой.
- Почему ворон… - взгляд сразу остановился на резной дверце старинного шкафа, где среди листьев и завитков выглядывал клюв и глаз птицы, остальные очертания нужно было потрудиться, чтобы отыскать в искусной работе. – Даже не знаю, они тут были как-бы всегда, до того, как поселились люди. Вроде бы один из самых первых герцогов Эрнсте, тогда, когда замок только строился и возвышался довольно высоко над долиной, ушёл воевать за своего короля. Увёл людей, храбро сражался, ведя их в бой и был тяжело ранен. Возвращаясь он видел перед собой уже родные шпили, торопился, потому что его ждала молодая жена и новорожденный сын, но силы таяли, и он прилёг отдохнуть у дороги. Пробудили его вороны. Самый крупный сидел неподалёку на дереве, а остальные кружили над раненным и громко каркали. Герцог потом, по секрету, конечно, потому как ересь, рассказывал, что уже шёл на встречу свету, но решил вернуться, попрощаться с семьёй. Повернул назад и оступился, потерял дорогу. Так вот вывел его ворон, летел впереди, направлял. Вот герцог себе на герб его и определил. Хотя это всё, конечно, не более, чем легенды.

Люк отказался от помощи девушки, когда пришло время убирать со стола – всё сделает техника, зря что ли посудомоечные машины устанавливали. Гостье полагается отдыхать и украшать собой встречу.
- Всё, что я могу изобразить на завтрак – это яичница, но, думаю она будет достойна вашего кофе, - принял вызов Люк, провожая девушку до  гостевой комнаты. – Держите, я ему даже немного завидую, так как этот тип будет наслаждаться и дальше вашим обществом.
Он вручил Эм картину, которую согласился оставить в её распоряжении на случай бессонницы и попрощался.
Впрочем, он немного слукавил. Проснулся пораньше и проехался до посёлка, где купил свежую выпечку, ежевичный джем, молоко, а самое главное – мясо, которое можно потушить или приготовить на углях, если девушка задержится на столько, что они будут обедать вместе.

Отредактировано Lukas Eder (2019-07-12 17:47:45)

Флюскёниген
конец ноября

...Надеюсь, Вы по-прежнему в добром здравии, и пребывание в столице хотя бы немного смягчает тяготы походной жизни…
[indent] Что ж, пребывание в столице действительно многое облегчало. По крайней мере, стало приятным сюрпризом то, что купленный в начале лета, по случаю, особняк в столице, в котором даже не начат был ремонт, не пришлось отбивать с боем, ни у вражеских войск, ни у бродяг. Слуги, как показалось Лукасу, особо не вникали, что именно происходит на улицах – кто и что штурмует, просто забили окна двери, и со скрипом распахнули их, когда прибыл хозяин, позже он смог расположиться со всем комфортом. С особым удовольствием Лукас принимал ванну – слуги несколько раз подливали горячую воду, в конце стали беспокоиться, уж не помер ли он там, оказалось, задремал.
Личные письма герцог Эрнсте вновь складывал в ларец – те, что не несли особо тайной информации внутрь, не предназначенные для широкого круга любопытных лиц – в секретное, боковое отделение шкатулки, но уже не сжигал так рьяно каждое послание.
Здравие герцога, спасибо молитвам матушки, ближних и не очень людей, если не считать заживающих ран, было отменным. Не без усмешки Лукас допускал, что и голос госпожи Фурнье, вольно, или невольно, вливается в общих хор молящихся за его сохранность. Пожалуй, это было не совсем честно – молчать там, где он, как мужчина, должен задать прямой вопрос, но Эдер оправдывал себя тем, что ждёт подходящего момента, да и не стоит некоторые вещи доверять бумаге и почтовым голубям. Хотя… кому он врёт? Это была небольшая месть, он ведь прекрасно знал, что время работает сейчас на него.
Поэтому Лукас коротко, но весьма вежливо, всё так же не допуская ни малейшей фамильярности, отвечал на письма Луизы. К его немалому удивлению, послания со временем увлекли и герцог втянулся в переписку. У девушки был лёгкий стиль изложения, под её пером даже столь скучные подробности жизни, как количество простыней, купленных для приюта, а так же кастрюль, тарелок и ложек, приобретали некое очарования. Что уж говорить об изложении бесед с гостями или небольших сценок из жизни в замке.
Ни за что не признался бы, даже сам себе, но Лукас ждал этих писем, читал, живо представлял себе, к примеру, спор между поварихой и управляющим на заднем дворе, о котором в шутливой форме писала Луиза, понимая, что день, когда им придётся объясниться, становится всё ближе, а он так и не принял решения. Хотя… то, что Эдер ничего против мошенницы не предпринял,  ничего абсолютно, что могло бы повредить даже её репутации, не говоря уже о лишении свободы официальным путём, уже было ответом.
Осознав столь прискорбный факт, Лукас таки взялся за перо и отправил письмо к доверенным людям, но совсем другого содержания. По старому следу Луизы отправились невидимки, отматывая клубок событий в обратном порядке, и теперь вряд ли в трактире, конюшне или постоялом дворе, где запомнили девушку, кто-то захочет рассказать, как именно она выглядела. Деньги иногда способны на чудеса похлеще любой магии.

А когда снег полностью покрыл поля, кавалькада всадников с герцогскими штандартами въехала в ворота Флюскёнигена. Быстро спрыгнув на брусчатку замкового двора, Лукас цепко прошёлся хозяйским взглядом по лицам и постройкам, усмехнулся приветственному крику ворона, кружившего над башней, бережно обнял мать.
Намечался большой сбор родни и соседей – для такого-то повода не стоит жалеть запасов из подвалов и кладовых, а также лучших нарядов, но это всё позже, ближе к ночи, а пока герцог отправился передохнуть, выпить, принять управляющих с докладами. По коридорам радостно и бестолково заметались люди, пусть о прибытии герцога и было известно загодя.

В комнату гостьи тоже постучались – с краткой запиской быть около пяти часов в библиотеке. Без обращения и подписи, разве она требовалась?
- Не буду сегодня предлагать вам выпить, сударыня, - Лукас обернулся от очага, когда девушка вошла в комнату, хотя шаги и шорох платья слышал ещё, когда Луиза шла по коридору.
- Давайте обойдёмся без лишних и долгих вступлений. Я рад, что застал вас в добром здравии. -
Как бы герцог ни старался выглядеть невозмутимым, глаза его пробежались по фигуре девушки, выискивая изменения.
- И готов выслушать всё, что вы хотите мне сказать. По возможности кратко, гости начали съезжаться.

Отредактировано Lukas Eder (2019-07-30 20:29:18)

[indent] Одна из самых любимых забав, коим предаётся и крестьянин, и знатный вельможа – представление картин вероятного будущего. Ужасных, или прекрасных – зависит от сути желаемого, красочность различна, тут уж каждый по мере сил рисует подробности, но то, что чем более желанно то, или иное ожидаемое событие, тем большими подробностями оно наделяется, сей факт сомнению не подлежит.
Представлял ли Лукас этот разговор? Да, и не один раз. От того, насколько он горел на тот момент праведным гневом, резкость диалогов менялась, вот и оказалось, что ко времени самой встречи герцогу сказать было практически нечего. Упрекать он давно не видел смысла, будучи посвящён в подробности авантюры, гнев постепенно выветрился, обижаться на хорошенькую женщину, да это ж самому себя дураком выставить.
Оставалось выслушать, есть ли у дамы пожелания и просьбы. Эдер собирался так и поступить, причём сохраняя полную невозмутимость. Вот только собираться – это одно, а сделать – совсем другое.
Стоило герцогу увидеть девушку, как прозрачная вода на дне сосуда его спокойствия всколыхнулась мутью раздражения. Он поздоровался гораздо резче, чем собирался и чуть было не позволил девушке уйти.
Он прекрасно понимал, что ускользни сейчас Луиза за дверь, и ей будет куда как сложнее вновь поговорить с ним наедине, а значит положение мадам Фурнье останется неизменным. Отдавала ли она себе отчёт, что только усугубляет непростую ситуацию? На какие-то мгновения Лукас подумал было, а не оставить ли всё, как есть? Он и так сделал для молодой женщины немало, если она не желает с ним обсуждать насущные вопросы – значит способна справиться самостоятельно. С голоду в замке никто не умирает, а остальное… в воле Создателя.
Пришлось взять себя в руки, выдохнуть. Напомнить себе, кто здесь старше, естественно умнее, и что глупо вестись на женские уловки, его ведь явно пытаются вывести из себя – вольно, или невольно.
- Присядьте, леди Фурнье, мы с вами только начали беседовать, - обращение, наверняка, вышло резковатым – война дала Лукасу отличный шанс выработать голос, которым можно отменно отдавать команды, и герцог поморщился.
- Будьте так любезны, подайте мне бумаги, что лежат на столе? – если девушка сейчас всё же поспешит за дверь, то бежать следом он точно не станет, решил Эдер и взял записку у слуги, краем глаза наблюдая всё же за гостьей.
Повернулся, свернул трубкой протянутые ему листы, задумчиво провёл по ним пальцами.
- Миледи… вы ведь понимаете, что через несколько дней я вновь уеду, и шанс поговорить у нас выпадет не скоро? Я бы предпочёл, чтобы вы задавали вопросы, но раз у вас их нет, позвольте мне. Позволите? И присядьте уже, сделайте милость.
Подождав, как и положено по этикету, пока сядет дама, Лукас устроился в кресле. Постучал бумажной трубкой по ладони, теперь уже прямо рассматривая девушку. Она изменилась. Так сразу и не скажешь, в чём именно – может мягче стал овал лица, чуть припухлее – губы, иное, хоть всё так же с вызовом, выражение глаз… а, впрочем, они слишком долго не виделись, чтоб делать подобные выводы.
- Мои люди проследили, куда были переданы наши фамильные драгоценности и уверяют меня, что их можно вернуть. На данный момент я не намерен вас преследовать из-за алмазов в юридическом порядке, каковы бы ни были ваши мотивы.
Чтобы не рассматривать девушку слишком пристально, Лукас перевёл взгляд в камин.
- Приближается зима. Если вы желаете перебраться к родителям, или иной родне, сейчас самое время. Вам придётся подписать некоторые бумаги, о том, что всё, что вы узнали в моём доме не будет обсуждаться вами с иными лицами, и можете ехать.
Спросить прямо Лукас тоже мог, но давал женщине шанс высказать то, что она считает нужным и так, как ей будет угодно.
- Я вам не друг, Луиза, но и не враг, уверяю вас.

Отредактировано Lukas Eder (2019-08-04 00:32:17)

[indent] Конструктивный диалог отлично завязывается, когда обе стороны находят общий интерес. На уступки никому идти не хочется, это понятно, да и компромисс, в общем-то, по сути поражение, как горькую микстуру не подслащивай, удобное для всех, да, но не победа.
В незадавшемся разговоре, оказавшемся почему-то похожим на спор, Лукас победу одерживать не стремился – у него и так было всё, чего хотелось, и даже более. Поэтому на девушку, недовольно поджимавшую губы и горделиво приподнявшую подбородок, герцог взирал с некоторым удивлением, что поделаешь, привычка. Привык, что женщинам от него что-то, да нужно, впрочем, не только дамам, а и большинству просителей, и они – просят. Вежливо, терпеливо, или заискивающе, кокетливо и ненавязчиво, напористо или робея, краснея и заикаясь, но просят! Без поощрений с его стороны, да что там, иной раз не скроешься и не отвяжешься от этих просьб.

Удивление сменилось раздражением – если госпожа Фурнье ожидала, что именно её будут упрашивать, то он явно переоценил умственные способности девушки. А ведь, казалось бы, судя по переписке, им удалось найти общий язык. Оставалось положить на стол те самые бумаги, и проследить, чтобы дама расписалась в нужных местах. Когда девушка вышла, Лукас разозлился ещё больше – по сути он, получается, выполнил работу секретаря, потратив личное время, за которое мог бы умыться по-человечески, а то ведь гости действительно начинали изнывать от нетерпения.
Пнув по пути стул, Эдер постарался выкинуть из головы разговор – предстояло улыбаться, кивать, пожимать руки, всем видом демонстрируя полный успех своего выбора, в котором, чего уж там, многие сомневались. Именно сейчас ему не помешала бы поддержка, но вдовствующая герцогиня отправилась наверх, сославшись на слабость после радостного потрясения, после встречи с сыном, оставив вместо себя одну из родственниц, которая с преувеличенным рвением принялась всем рассаживать, приветствовать и представлять друг другу, от чего через час у Эдера звенело в голове.

Если за непрекращающимся хороводом из поздравлений и тостов Лукас о девушке и позабыл на время, это не значило, что пустил всё на самотёк. Он ведь так и не узнал ответа на главный вопрос, задавать который считал не вполне приличным, раз уж дама молчит. А потому, когда Луиза утром вышла из комнаты, за ней привычно отправилась охрана, сопровождая до конюшни и далее, собираясь следовать до конечного пункта поездки, куда бы девушка не собиралась отправиться.

[indent] Порадовало бы подобное знание  госпожу Фурнье, или нет, но герцог тоже провёл ночь без сна, правда по совершенно иным причинам. Мысли о дерзкой и неосмотрительно загордившейся особе покинули его тотчас же, стоило выйти из библиотеки. Эдер не успел дойти до кабинета, как его окружили радостно взволнованные соседи, только что прибывшие в замок, и жаждавшие новостей, сплетен, красочных подробностей из первых уст.
Лукас не мог винить знакомых и родню за поднятую суматоху – зимой жизнь замедляется даже в городах, что уж там говорить про более отдалённые поместья и посёлки. То, что нынче увидят и услышат, будут пересказывать холодными вечерами не единожды, приращивая живописных подробностей и без стеснения перевирая.

Флюскёниген славился своим гостеприимством – поэтому Лукас рассказывал, отвечал на вопросы, пил здравницы, делал комплименты дамам, и даже несколько раз танцевал, это уж когда за инструмент определили одну из юных раскрасневшихся дочек на выданье. С леди на выданье герцог держался по строже, особенно с их напористыми матерями, с горечью осознавая, что дела на этом фронте стали заметно хуже – ряды холостяков несколько поредели после военных действий.
Манёвры вдовствующей герцогини, которые шиты были белыми нитками, да мать и не старалась скрыть своего желания вновь увидеть сына женатым, Лукас ценил, понимая, что она заботится не только о своём благополучии. Ценить – да, ценил, но потакать не собирался. Вступать в брачный союз сломя голову Эдер не стремился и ранее, а теперь, став герцогом, тем более. Покидая родовое гнездо, он пытался обезопасить себя и детей, заготовив прошение о признании старшего бастарда законным сыном, с правом наследования если не титулов, то личного состояния – это  если Фельсенберг одержит верх, но Лукас не доживёт до подобной радости. И, на случай поражения выбранной стороны, у Эдера были подготовлены доверенные люди, чтоб спрятать детей и обеспечить их средствами с достойным опекунством.
Жениться только ради того, чтоб произвести на свет наследника? Нет уж, увольте, Лукас не настолько помешан на сохранении родового герба в неприкосновенности. Есть достаточное количество кузенов и прочих кровников – герцогство Эрнсте ничего не потеряет.

Добраться до личных покоев так и не удалось – дороги не каждому позволяли  прибыть засветло, а поздороваться хотелось всем. К утру Лукас махнул рукой на надежду вздремнуть, спустился в столовую, позавтракал и предпринял попытку побыть немного в одиночестве, а заодно проветриться, попросив седлать коня.
Утро выдалось на диво спокойное, даже умиротворённое – первые солнечные лучи золотили нетронутый, выпавший ночью снег, да и холодно особо не было. Застать Луизу герцог не стремился и встречей был несколько удивлён, - всегда считал, что дамы любят понежиться в кровати подольше, тем более зимой, перед дорогой, - но развернул жеребца и спешился.
Раз уж встретились, то так тому и быть. Эдер, отправляя сопровождение, рассчитывал узнать, куда женщина направится и у кого первого станет просить помощи, а там уж принимать окончательное решение по поводу мести ювелиру и всего остального, но… почему бы и не поговорить?
- Если вы думаете, сударыня, что я, в столь ранний час, искал встречи с вами, то… вы себе несколько льстите, - усмехнулся он, передавая повод конюху, и прося немного поводить коня.
- Признаться, я надеялся побыть в одиночестве, но не судьба.
Обойдя девушку, он слегка склонил голову в поклоне, приветствуя и жестом предложил следовать за собой.
- Однако, раз уж мы встретились до вашего отъезда, и вы подняли действительно важный вопрос, то я не против его обсудить, прошу, - поддержав девушку под локоть, Лукас увлёк её за поворот, противоположный выезду из замка и остановился у ступеней часовни.
- Миледи, я не буду отдавать приказ осматривать ваш багаж, преследовать вас и искать встречи в дальнейшем, если вы ступите со мной под кров Создателя и скажете, что не увозите ничего, что принадлежит мне.
Если вчера вечером Эдер был настроен достаточно благодушно, да что там греха таить, он отчётливо надеялся на тёплую встречу, то сегодня настроение герцога значительно переменилось.
Луизе стоило лишь попросить – Эдер предоставил бы ей кров и своё покровительство, по сути он уже настроился на подобный шаг, а там… кто знает, зимние вечера коротки, а ночи длинны и холодны. Наткнувшись на отказ, Лукас сразу же вспомнил, что был обманут, а это не способствовало доброму расположению духа, да и сомнения, которые девушка не подтвердила и не развеяла, тоже раздражали.
Часовня добавила неприятных воспоминаний – много лет назад, пусть и в другом своём замке, вернувшись из поездки он вот так же стоял у порога церкви, и спрашивал у женщины, готова ли она поклясться.
Сюзанна тогда ответила «да» поспешно и громко, но за миг до вздоха и слов отвела глаза, заставляя усомниться в своей правдивости. Что же, Лукас вверил её судьбу и жизнь Единому, а ребёнка передал достойной семье.
О том, что он сейчас, быть может, излишне резок, Эдер не задумывался. По мнению герцога, он и так был великодушен сверх меры, поэтому сейчас предоставлял девушке право действовать как заблагорассудится, сам же поднялся по ступеням и окунулся в тишину часовни, остановился у входа, давая глазам привыкнуть к полумраку.

Отредактировано Lukas Eder (2019-08-11 16:25:51)