На солнце ожили контуры чётких линий, вскользая по коже: красный, зелёный, синий, в густой тишине рассказывая о прошлом — богатстве, победах… да, только лишь о хорошем. Но в этой капелле ты ищешь не древней славы. Ты хочешь узнать, бывали ль они не правы. Ты хочешь узнать, о чём умолчали песни, о лжи гобеленов — в тебе всё взывает к чести. Ты молча стоишь, своё преклонив колено: ты знаешь про долг, но только не знаешь цену. Так я расскажу: среди разноцветных бликов я серая тень без плоти, огня и лика. Я всем заплатил за всё, — как тебе придётся, и лишь в витражах мы будем достойны солнца.

Шерил Фэнн
Безобидная считалка «царь-царевич». Все мертвы. И сапожника не стало, и портного нет, увы. Словно древнее проклятье в этом замке вдруг сбылось. Лишь царевна в длинном платье здесь живая. Бледен лоб, взор безумный слишком чёрен, ничего в нём не прочесть: ни печали и ни горя. Дремлет филин на плече.
«Злая, злая, ты, царевна, - говорят ей зеркала,- злая, злая, ты, царевна! Всю родню здесь извела. Разбежались звери, птицы чуют ненависть душой. Что тебе, царевна, снится?»
Надвигает капюшон, плащ подбит собольим мехом, сверху – алые шелка. Ей ли ведать о помехах, ей ли думать о грехах? Никого вокруг не стало, прекратился древний род, безобидная считалка для царевны злобный рок.
Загибает снова пальцы, выдыхая «раз, два, три», и слова твердит на память «кто не умер, тот умри!»

Принцессе не спится, принцессе совсем не спится, всему королевству давно уже не до сна. Терновник волшебной лозой обвивал границы и ранил шипами больнее точеной спицы, но вот он исчез, и теперь впереди война.
Аврора смеется, что, мол, не война, а бойня, за это столетье вокруг изменилось всё: она засыпала наследницей трех колоний, немаленькой армии, но половина воинов была за границей, а значит, в земле гниёт. Да даже без этого, что они могут, если
соседи во многом улучшили огнестрел? Кронпринц говорит ей о мире, зовет в невесты, и ей ли не знать, что так лучше для королевства, что им не отбиться, что надо решать быстрей. Отец бы сумел не советом помочь, приказом, не выбери яд и побег от таких проблем. Как можно вообще на венчанье решиться сразу? Авроре читали историю вместо сказок, пособие, как избавляться от королев.
***
- У нас есть поверье, что вкус у отрав медовый, - он шепчет ей тихо, глядит сквозь фату в глаза.
Когда этот замок ей станет роднее дома, когда ее дочь назовут кронпринцессой новой, муж сможет отведать, и, может быть, рассказать.

Говори со мной, боже мой, господи, говори, мне не выдержать, нет, мне не вымолчать этот ритм, проверяю нет жара ли, просто касаясь лба - ледяной, в голове всё звучит и звучит набат. Дрожь проходит по телу и держится в пальцах рук, ими ритм так легко мне отстукивать по столу - я уверена, что будут трещины на кости.
сохрани меня, боже мой, господи, и спаси.
Есть один - зелен взгляд его, каждое слово - в цель, и с лица воду пить, если речь о его лице. Говорит - и никак не могу уличить во лжи - что рожден из спины у меня вынимать ножи, исцелять мои раны, по ним проводя рукой.
Расскажи, как могу я просить его о таком?
Я же вся - эти раны, и нежности ни следа, ничего не просящему что мне взамен отдать? Говори со мной, господи, ритмы мои дроби.
Говори, почему я его не могу любить.